Если в Одессе идти по правой стороне Гаванной улицы и зайти в третью после продмага подворотню, то можно попасть во дворик, где и произошла эта обычная история. И не говорите, что таких двориков полно по всей Одессе, — это больно!

     Стоит вам зайти во дворик, как тетя Бася кинется вам навстречу всем своим целиком и полностью, не взирая на ваши сопротивления за роскошных дам, и обязательно уговорит вас выпить немножечко глоточек чаю, чтобы вы потом с чистой совестью смогли рассказать всей Одессе, какие душевные люди живут в номере 12 по Гаванной, от ворот — направо. Видит бог, Мойшу так не утомил шпацир по пустыне, как эта чудесная женщина имеет шило в самом неподходящем месте, шо довольно таки странно. Где оно там помещается, когда все положенное ее семье неподходящее место досталось ее сестре Циле, что давно и счастливо живет в Запорожье?

     А если вы оставите в покое выслушать Басю, так она будет красноречиво смотреть молча, и вам придётся переспрашивать, чтобы узнать за ее соседей и сделать свое мнение за кого-то конкретно.

     А самое главное, вы так и не узнаете, шо Басе есть сказать вам обратно на шо там вам есть сказать ей в первую очередь! Вы же прекрасно понимаете, шо Басе таки ещё как есть, шо вам ответить, так зачем делать всё, шобы лишить себя этой маленькой радости? 
     Таки вам надо уже отдышаться и сказать свое здрасьте до жителей дворика на Гаванной.

     В первом этаже живет студент-вечерник Дима Канарейчик, который, когда не работает в артели и не учится в академии, протирает штаны у себя в комнате, вздыхая над конспектами или книжками таки совсем без картинок — и шо в них интересного, я стесняюсь спросить.

     Рядом с Димой отдыхает в своей комнате неважного размера контуженый на войне Федор Паршин. Отдых Федор понимает просто: напиться до перерыва в биографии и через этот перерыв иметь счастье с начальником и прочим геморроем.  

     Во втором этаже находится квартира Ядвиги Кшесинской — женщины с большим вкусом и твердым характером, с чего имеет непередаваемое огорчение Боричка-старичок. Пани Ядвига раз за разом губит смелые надежды Борички, шо у него непременно делается темно в глазах. Боричка-старичок — пожилой и не очень здоровый человек и не может равнодушно смотреть на антикварные безделушки пани Ядвиги и тут же пытаться не умереть. 
     Нет, может, вы хочете, шобы он сначала умер, но тогда я за себя уже не ручаюсь, вы же понимаете. И кто, интересно, скажет за вас людям? Шо вам пользы от того, шо один не очень живой Боричка спокойно выслушает шо там вам есть сказать, но на минуточку не расскажет людям, которые вдруг очень хочут услышать? 

     По соседству с пани Ядвигой занимает полезную площадь доктор Щус, за которого знает весь район и прочие окрестности. У доктора всегда можно разжиться пургеном и пирамидоном, шо несомненно делает Щуса человеком высокой моральной отзывчивости до живых больных. 

     Но таки давайте отойдем в сторону и не будем мешать жизни дворика. Не думайте даже беспокоиться, но если вы хочете знать, то шо-то в районе мягкого места мне намекает, шо кто-то сильно погорячился и мы все ещё будем не раз и очень сильно за это пожалеть! 

* * *

     Тетя Бася влетела в квартиру доктора Щуса и закричала:
     — Андрей Афанасьевич, таки покойная Ядвига Конрадовна просит Вас зайти до нее!
      Щус почесал нос:
     — А почему, я извиняюсь, вы говорите, что пани Ядвига покойная и просит Вас позвать меня? — вежливо поинтересовался он.
      Бася всхлипнула и растерла слезы по щеке:
     — Ах, если бы Ядвига была обратно живая, так она всё равно умоляла бы миня зайти заместо ее! Она такая стеснительная, Ви же знаете, доктор. Она даже мёртвая боится тревожить занятых людей. Так вы придёте до нее? — Бася умоляюще всхлипнула еще раз.
     — Ну хорошо, — ответил Щус, — До ужина я уже имею два вызова до живых больных, но сначала я таки забегу до Ядвиги Конрадовны и посмотрю отчего она окочурилась так не вовремя.
 
     Тетя Бася открыла перед Щусом дверь в квартиру Ядвиги Конрадовны:
     — Заходите, снимайте ботинки, вот тапки. Ходите до большой комнаты.
     — А где же покойная? — спросил Щус, входя в гостиную и озираясь по сторонам. — Тетя Бася, войдите же в моё неудобное положение! Я таки крепко затрудняюсь произвести осмотр усопшей, если она гуляет неизвестно где.
 
     Бася всхипнула, всплеснула руками и показала на дверь спальни польки:
     — Там, Ядвига Конрадовна. Аккурат возле кровати и расположились, — тут Бася истошно закричала.

     Щус наклонился к трупу польки, потрогал запястье Ядвиги Конрадовны и оглянулся на Басю.
     — Тетя Бася, не расходуйте мне последний нерв! Сходите до первых часов среди людей и узнайте время, чтобы я таки точно смог определить когда Ядвига Конрадовна покинула наш мир и оставила после себя такие хлопоты своим соседям.

     — Я так понимаю, шо очередная смерть наступила насчёт планового несчастного случая? — раздался от двери голос Степана Давидовича.