Мишу еще с детства считали необычным мальчиком. Вел себя он всегда странно, с другими детьми почти не дружил. Любимым его занятием было сидеть во дворе и рассматривать старую стену соседнего дома. В потрескавшейся штукатурке он видел самые невероятные картины. Сначала ему представлялись герои детских сказок, а затем, в подростковом возрасте, стали появляться жуткие чудовища. Юноша пугался, но все равно не мог оторвать взгляда от стены. Со временем он научился находить в увиденном символический смысл. Картины менялись каждый день, и по тому, что представало перед Мишиным взором, можно было предугадывать будущее. Сначала молодой человек открывшиеся ему пророчества держал при себе, но со временем начал делиться своими знаниями с окружающими. Стоит ли удивляться, что однажды он оказался в сумасшедшем доме.

Доктор Иваничев, многие годы отдавший Североснежинской психиатрической клинике, а потому имевший огромный опыт работы с больными, считал Мишу совершенно безобидным психом. Два раза в год — весной и осенью — он клал Мишу  больницу для лечения сезонных депрессий, а потом с чистой совестью выпускал, зная точно, что Миша ни себе, ни другим вреда никакого не причинит.

Пару лет тому назад в клинике Миша познакомился с поэтом и певцом Кондратом Пересветовым. У Кондрата, по мнению того же доктора Иваничева, никакого психического заболевания не было, зато была склонность к депрессивным состояниям, а потому североснежинский бард частенько посещал лечебные сеансы. Это была удивительная творческая личность. Кондрат видел намного больше, чем другие, и в разводах и трещинах старой стены также мог узреть некие образы, хотя и не склонен был наделять их глубоким символическим смыслом. Поэтому Кондрат и Миша стали большими друзьями.

Пересветов увлекался славянским язычеством, и баллады, которые он писал, в своем большинстве были посвящены древним богам. Он даже был членом какого-то сообщества ролевиков, члены которого называли себя именами богов: Сварогом, Велесом, Ярилой, Ладой и т.д. Сам Кондрат именовал себя Хорсом, но при этом Мише постоянно  напоминал, что это всего лишь игра. И напоминания эти были не лишними, потому что Миша порой смешивал образ и его значение и плохо осознавал условность некоторого поведения людей.

В апреле Миша, как обычно, лег в клинику. Лечение шло обычным ходом, правда, в этот год больного больше обычного беспокоили картины, возникающие на потолке. Белое с трещинами и разводами полотно больничного потолка раз за разом представляло образы каких-то спортивных соревнований, происходящих не между обычными спортсменами, а между эпическими богами. Боги сдвигали горы, поворачивали реки, устраивали ураганы, и это не могло не беспокоить впечатлительного Мишу. Ведь, как правило, увиденное в скором времени сбывалось. Ожидая удара стихии, Миша прятался под кровать и там тихо плакал.

Своими опасениями Миша поделился и с доктором Иваничевым, и с медсестрой Наташей, но только у пришедшего навестить его Кондрата он нашел понимание. Поэт Пересветов не стал качать головой и просить успокоиться. И тем более не пытался сделать укол. Кондрат тихо выслушал историю про чемпионат богов и признался:

— А вот теперь, друг, пожалуй, я тебе поверю.

А после рассказал удивительную историю.

О состязаниях богов

Случилась эта история в незапамятные времена, хотя, возможно, кому-то они покажутся совсем недавними. Время — вообще штука странная и относительная. Для разных миров течет оно по-разному.

Добряк Даждьбог, сын Сварога, всегда говорил, что люди Руси — его внуки. Почему внуки, а не дети, понять отчасти было можно: уж слишком много было этих потомков. Богом он красивым и статным, и многие девицы как божественного, так и человеческого происхождения по нему с ума сходили. О детях же Даждьбога спрашивать было как-то не принято. Он уже давно дал понять, что в собственную личную жизнь никого не посвящает. Говорил он другим богам: «Я живу и радуюсь — и вы так же живите, а ко мне в душу не лезьте. А от детей и прочих потомков я не отказываюсь — всех прокормлю и обеспечу».

Даждьбог был богом слова. В мир людей он заглядывал часто и помогал своим внукам и правнукам, особенно, когда они еще жили посреди лесов и жилище свое строили из бревен. Однако были люди по природе способными и быстро всему учились.

Однажды, а было это три тысячи лет тому назад по человеческому времени, Даждьбог, отправившись в гости к своим многочисленным потомкам, случайно встретил бога из чужого клана — асгардца Тора. Он шел через дубраву по лесной просеке и ради забавы сшибал многовековые дубы своим молотом. 

Даждьбогу сразу показалось странным, что этот бог, опекавший обычно всяких англов, саксов, норманнов, данов и прочих, вдруг забрел не в свою вотчину. К тому же Тор был видным красавцем, ничем не уступавшим Даждьбогу. В ирийце заиграла ревность: а что если местные красавицы, давшие Даждьбогу столь многочисленное потомство, теперь станут дарить любовь этому чужаку? Одним словом, каким бы добродушным Даждьбог ни был, а позволять Тору гулять по Руси он не собирался.

Тор же просто любил погулять по северным просторам. Ходил он легко и свободно, дышал свежей прохладой северных ветров, позволял своим мыслям неспешно плыть, а чувствам остывать.

Слово за слово, завязался спор, а затем и драка. Услышав шум, помогать братцу прибежал Перун, а за ним и Велес. К Тору тоже пришли на помощь его родственники. Такой шум устроили боги в людском мире, что полуночная природа застонала, горы закачались, на морях поднялась гигантская волна. Разнимать молодых и горячих взялись с обеих сторон старейшины — Сварог и Один. Они-то и развели дерущихся по разным углам, а потом, посовещавшись, решили, что лучший способ разрядить обстановку и устранить вражду — это заставить соперников встречаться между собой в мирных состязаниях. Пусть молодцы разомнутся, силу покажут, кулаками помашут, а потом и руки друг другу пожмут.

Идея спортивных игрищ понравилась всем. Для состязаний выделили место безлюдное, далеко на севере, в тайге, меж гор, подальше от человеческих селений. Один и Сварог обменялись рукопожатием и собственноручно скрепили огненной подписью нерушимый договор. Договорились боги каждую тысячу лет на севере Руси проводить состязания, дабы показать друг другу свою удаль, отвагу и силу, а также умения свои, сноровку и смекалку, дабы в борьбе честной решать, кто сильнее, отважнее, ловчее и изобретательнее.

И в этот год вновь наступает черед сойтись в честном спортивном сражении богам. Только дело в том, что за тысячу лет, прошедших с прошлых игрищ, на месте состязаний успел вырасти город Североснежинск, в котором живут и Миша, и Кондрат, и доктор Иваничев, и все остальные.

А время и место встречи изменить нельзя!

***

Миша слушал рассказ Кондрата, раскрыв рот. Он даже не заметил, что и медсестра Наташа замерла в дверях, увлеченная повествованием. Все-таки бард был настоящим мастером слова!

Странное дело, но после разговора с Кондратом Мише определенно стало легче. Ведь если о состязании богов люди знают, значит, ничего страшного случиться не должно. Да и сами боги людям вред нанести не хотят.

Доктор Иваничев заметил улучшение состояния больного и тут же выписал его.

После выхода из больницы Миша еще раз встретился с Кондратом у него дома. Тогда же в гостях у барда была и Анастасия — актриса из местного театра, которую Пересветов называл богиней. Настенька и правда была божественно красивой, а кроме того, слушать Мишу тоже умела.

В ночь с 22 на 23 мая в Североснежинске случилось странное происшествие, положившее начало  череде удивительных событий и необъяснимых природных явлений, которые Мише довелось видеть и ранее — в разводах на старой стене.

Стояла прохладная майская белая ночь. Небосклон с северной стороны отливал холодным синим, а ближе к горизонту алым цветом. Покрытые лесом высокие холмы, окружавшие город, превратились в темные силуэты. Юные горожане, вышедшие на пятнично-субботнюю ночную прогулку, романтично любовались скромной красотой северной весны. А загулявшие посетители кабаков, слегка покачиваясь, возвращались к себе домой.

Неожиданно в воздухе что-то дрогнуло и загудело. Неладное почувствовали даже захмелевшие нефтяники. Импульс тревоги пробежал по нервам. В западной части небосклона силуэт гор завибрировал так, будто он был отражением в воде. Затем в небе появилось зеленоватое сияние. К сиянию в этих широтах все давно привыкли, но этот свет был каким-то непривычным, особенным. Казалось, что светятся не далекие слои стратосферы, а ближайшие к городу таежные перевалы.

Не прошло и получаса, как сияние угасло. Реальность снова приобрела привычные очертания. Протрезвевшие нефтяники уже почти перестали демонстрировать совершенное знание ненормативной лексики, которая в данном случае служила для выражения крайней степени изумления. И тут явление повторилось, но уже с восточной стороны небосклона.

Эту ночь Миша провел очень неспокойно. До раннего утра он просидел на крыше своего дома, вглядываясь в силуэты окрестных гор и причудливые облака над ними. В их очертаниях ему виделись боги-великаны, идущие бодрой спортивной походкой к месту старта легкоатлетических соревнований.

Беда пришла через несколько дней.

26 мая должен был состояться очередной авторский концерт Кондрата Пересветова. Миша собирался пойти, но что-то задержался и не успел к началу. Пускать в зал его не хотели, просили дождаться перерыва.

Миша вышел на улицу подышать свежим воздухом и тут же заметил знакомую машину — скорую из психиатрической клиники. Миша захотел подойти поздороваться со старыми знакомыми, но к его удивлению, из машины вышли не санитары, а два неизвестных бородача и проследовали в здание дома культуры. Миша пожал плечами, выкурил сигаретку и двинулся обратно к залу. А тем временем откуда-то сбоку, из служебной двери вновь вынырнули бородачи, волоча кого-то под руки. Миша замер и не сразу понял, что это был Кондрат.

— Но как же? За что? — воскликнул Подберезкин и кинулся следом.

Бородачи даже не обращали внимания на возмущение Миши. Они погрузили необычайно вялого и безвольного Пересветова в машину, захлопнули двери и уехали.

Миша вновь побежал наверх к залу и столкнулся в дверях со встревоженной Настей Красовской.

— Взяли Кондрата, забрали! — кинулся он к ней.

— Кто забрал? — похолодела актриса.

— Санитары непонятные. Не знаю их, с бородами. Взяли под руки и впихнули в скорую. Транспорт-то наш, дурдомовский. А санитары чужие.

Настя, не медля ни минуты, подхватив под руку Мишу, выбежала на улицу. Там она поймала попутную машину и попросила довезти до клиники.

Доктор Иванычев нервно ходил возле приемного покоя и куда-то звонил.

— Кондрата увезли?! — удивленно воскликнул он, услышав рассказ Насти. — Это не мы, у нас транспорт угнали.

Миша вел себя на удивление дельно и адекватно.

— Поехали к ментам! — предложил он. И они с Настей, опять же на попутке, быстро доехали до городского управления полиции, где сделали заявление о похищении человека.

Уголовное дело завели в тот же вечер, объединив с делом об угоне медицинского транспорта. Вести это дело поручили следователю Анне Подольской. Уже на следующее утро медицинский транспорт был найден брошенным на Первомайском шоссе. Двое санитаров, забиравших Пересветова, по описанию не были похожи ни на одного из работников здравоохранения города. Следы похитителей терялись в лесу, а найденных на месте преступления улик оказалось недостаточно, чтобы делать выводы. Похитители не выходили на связь, не требовали выкупа. Поиски, предпринятые волонтерами, также ничего не дали. Кондрат Пересветов просто исчез, и в уголовном розыске Североснежинска появилось еще одно незакрытое дело.

После исчезновения друга Мише на сердце стало очень тревожно. Он даже стал раздумывать, а не лечь ли снова в больничку. Там все свои:  заботливые санитары, милые медсестры, спокойный и надежный доктор Николай Степанович, душевные друзья — душевнобольные.

В субботу он уже собрал небольшой чемоданчик с необходимыми вещами и даже вышел из дома, когда город вдруг тряхануло.

Североснежинск лежал не в сейсмоопасной зоне, землетрясения тут были редкостью, а потому и удар стихии стал для большинства горожан неожиданностью. Мишу же встряска повергла в ужас. С криками: «Начинается!» он вернулся в дом и спрятался под стол, как советовала служба МЧС.

Североснежинску землетрясение принесло некоторые незначительные убытки: были разрушены старые сараи, разбиты стекла в витринах. Несколько десятков человек обратились за медицинской помощью. Жертв, к счастью, не было.

В воскресенье 31 мая в центральной части города случилось еще одно очень странное событие. Вдруг посреди дня на нескольких улицах с неба стал идти дождь из пятитысячных купюр. Не ливень, довольно реденький, но все же дождь. Миша, прогуливавшийся в тот момент по улице Гоголя, был несказанно рад таким незапланированным осадкам. Он успел собрать тысяч тридцать, пока полиция не обследовала крыши и не прекратила несанкционированное атмосферное явление. Жалко.

И все же Миша чувствовал, что чудеса только начинаются. Он оказался прав.

На следующий день случились вещи куда более серьезные. С самого утра неожиданно оказалось, что ни туристы, ни жители города не могут покинуть центральную часть города. Нет, никаких препятствий, рвов или баррикад на улицах не появилось. Просто те, кто пытался это сделать, впадали в некое непонятное состояние транса. Они начинали блуждать по улицам, не вполне понимая, куда идут, и при этом всегда возвращались на центральную площадь. Можно было идти в разном направлении, можно было пытаться уехать на машине, но конечный пункт всегда оказывался один: площадь Покорителей Севера, памятник челюскинцам, администрация города.

Странная аномалия действовала только в центре, на окраинах Североснежинска и в том же Стакане ничего подобного уже не наблюдалось. Попавшие в ловушку горожане были близки к панике. Миша же ходил и успокаивал прохожих:

- Не волнуйтесь, не расходитесь, скоро нам всем будут раздавать подарки. Как вчера.

Прохожие только крутили Мише пальцем у виска, но старый пациент доктора Иваничева уже привык к подобным жестам.

Иваничева Миша тоже увидел в тот день в центре города. И медсестру Наташу тоже. Кто-то позвонил в скорую психиатрическую помощь и вызвал транспорт, и в результате старые знакомые Миши тоже оказались в ловушке. И это было не плохо. Рядом с доктором Мише было как-то спокойнее. Доктор, однако, был занят другим пациентом, которого подобрал прямо на площади. Это был знакомый Миши Коля Беззубнов, который, судя по всему, чувствовал себя не очень хорошо, ходил вокруг памятника челюскинцам кругами и твердил что-то о чертях. Скорее всего, это был случай белой горячки.

Ужасы в центре Североснежинска продолжались. Люди уже сбивались в группы и вместе пытались найти выход из центра город, но и в одиночку, и группой ни у кого не вышло.

И вдруг в воздухе раздалось шипение. На крыше гостиницы «Приполярная» вспыхнул огненный шар и секунду спустя полетел в сторону памятника челюскинцам. Люди в панике кинулись бежать. Только одна женщина, стоявшая перед памятником, после удара пошатнулась и упала на землю. Какой-то прибежавший ей на помощь парень занес ее в отель.

А тем временем площадь пересекал еще один шар, а за ним еще и еще.

Наконец «файершоу» прекратилось, но за ним пришло еще более грозное явление.

На крыше гостиницы вдруг возник воздушный вихрь. Он был виден по частицам пыли, моментально поднятым в воздух. Воронка все росла и набирала силу. Наконец она оторвалась от крыши и двинулась вперед. Короткая ножка смерча резко вытянулась и достигла земли.

Вихрь становился все сильнее, он втягивал в себя сначала мелкие предметы, затем более внушительные и, наконец, он дополз до припаркованного автомобиля, приподнял его в воздух и опустил, а затем стал гоняться за парнем в комбинезоне спасателя.

Все, кто был на площади и в ее окрестностях, поспешили укрыться в помещениях. Одним из таких прибежищ стал отель «Приполярный». Миша тоже успел туда забежать и заметил, как Николай Степанович и Наташа в холле оказывают медицинскую помощь упавшей у памятника женщине.

Вбежавшие в здание гостиницы прохожие, а также находившиеся там постояльцы спустились на подвальный, служебный этаж. Перед ними был длинный коридор, уходящий вглубь здания. «Там может быть убежище», — предположил кто-то, и все двинулись по коридору. Напуганные люди открывали какие-то двери, проходили под арками, сносили тончайшие, почти бумажные перегородки. Они уже сами не знали, куда они бегут и когда этот коридор закончится. Обстановка вокруг уже не напоминала служебные помещения современной гостиницы. Скорее это был какой-то промышленный объект.

«Мы уже давно должны были попасть в другое здание, где-то в соседнем квартале», — сказал известный журналист Васюткин, также оказавшийся в толпе ищущих убежище горожан.

Открылась последняя дверь, и путь людям перегородила женщина лет 50.

— А что вы тут делаете на закрытом объекте? Кто вас впустил?

— На каком закрытом объекте?! — удивились все.

— Вы находитесь на территории научного центра, в помещениях, прилегающих к реактору. Что вы тут делаете?

Известие это показалось каким-то розыгрышем. Да, подземный коридор был неожиданно длинным, но не настолько, чтобы заканчиваться на окраине города. Однако это оказалось правдой. Наверху действительно высились корпуса научного центра, а женщина была начальницей отдела, отвечавшего да безопасность эксплуатации, Ниной Лукиничной Беляниной.

Чуть позже к собравшимся посреди небольшого сквера горожанам вышел директор Петр Никитич Верховский. Он стал расспрашивать, что случилось в городе и как так получилось, что из отеля в научный центр открылся подземный проход. Но кто же мог дать объяснение этому явлению? Даже Николай Степанович пожимал плечами.

Как бы там ни было, но научные работники вскоре и сами убедились, что подземный ход существует. Причем они даже измерили его и пришли к выводу, что 283 метра его длины совсем не соответствуют тому расстоянию, что отделяет ЭТР от центра города. Однако этот странный коридор, не обозначенный ни на каком плане, был единственным путем, по которому застрявшие в ловушке горожане могли бы выбраться на волю. Режим секретности и так был нарушен. И директор ЭТР Верховский согласился открыть на время двери научного центра для горожан.

А чуть позже стало известно, что у ученых сразу после прибытия незваных гостей случилось ЧП. Серьезное ЧП. Термоядерный реактор вывернулся в бутылку. Чертову бутылку.

Тайны:

По поводу того, что можно говорить, а что нельзя, надо посоветоваться с Анастасией. Поэтому первым делом уточни у нее.