Профессиональным кредо Кристины Каштановой, журналистки из «Вечернего Снежка» были правда и объективность в освещении новостей. Кристина стремилась во всем дойти до истины и не позволяла себе ни грамма домыслов. Возможно, именно поэтому занималась она в основном криминальной хроникой и была в постоянном контакте с Североснежинским управлением полиции, особенно со следователем Подольской, симпатичной и честной девушкой. Кристине больше нравилось общаться с такими серьезными людьми, оперирующими только фактами, чем с такими коллегами, как Гена Васюткин, не имеющий ни малейшего представления, что такое объективная пресса. В газете «Вечерний Снежок» он вел сразу дне рубрики: «Светская хроника» и «Сенсации», которые Кристина про себя называла «утиным питомником» — так много газетных уток они содержали.

Взять хотя бы историю актрисы Анастасии Красовской. Она была выпускницей столичного Щукинского училища. Искусствовед Анфиса Аполлонова, публиковавшая свои отзывы также в «Вечернем Снежке», не раз отмечала ее талант. Когда Красовскую спрашивали, почему такая молодая, очаровательная и талантливая актриса не нашла себе работу в Москве, почему не пытается сниматься в кино, хотя бы в телесериалах, она отвечала, что виной всему столичные интриги, отсутствие связей и одна грустная романтическая история, заставившая ее покинуть Москву и уехать подальше в провинцию. Здесь, в Североснежинске она когда-нибудь обретет славу и вернется победительницей. Многие понимающе кивали головой, не смея расспрашивать, кто был для Настеньки героем ее «грустной романтической истории». И Кристина уважала право актрисы на частную жизнь. Но Гена Васюткин, автор множества так называемых «сенсаций», за два года, что Настя прожила в городе, умудрился опубликовать в «Вечернем Снежке» целых 16 различных версий о прошлом актрисы. Но ни одна из них явно не была правдой.

Другим примером журналистского волюнтаризма Васюткина были статьи о местном неоязыческом сообществе ролевиков. Члены «Общества Сварога» называли себя именами языческих божеств, и это была для них просто забавная игра. Люди там собирались грамотные и образованные, проявлявшие интерес к истории и к языческим древностям. Замечены там были также сотрудники научного центра, ученые-физики, создававшие термоядерный реактор. Певцом же общества был известный в городе бард Кондрат Пересветов, сочинявший и исполнявший баллады на языческие темы. К слову, Гена Васюткин как-то в своей «Светской хронике» сообщил о том, что бард болен шизофренией, что оказалось неправдой; и в результате редакции газеты пришлось извиняться перед Пересветовым за эту публикацию.

Кристине жизнь этого общества была не слишком интересна, ее не очень занимала тема неформального досуга горожан. Васюткин же умудрился создать вокруг этих ролевиков ореол таинственности. В своих публикациях он не раз представлял их неким тайным орденом, а однажды даже предположил, что они и есть настоящие боги, воплотившиеся в нашем мире. Читатели восприняли это предположение с долей иронии, но одобрили.

«Нет! — сказала себе Кристина. — Я не верю ни в богов, ни в чертей! В моих материалах все будет предельно объективно и реалистично».

Но сама жизнь посмеялась над этим ее обещанием.

В ночь с 22 на 23 мая в Североснежинске случилось странное происшествие, положившее начало  череде удивительных событий и необъяснимых природных явлений.

Стояла прохладная майская белая ночь. Небосклон с северной стороны отливал холодным синим, а ближе к горизонту алым цветом. Покрытые лесом высокие холмы, окружавшие город, превратились в темные силуэты. Юные горожане, вышедшие на пятнично-субботнюю ночную прогулку, романтично любовались скромной красотой северной весны. А загулявшие посетители кабаков, слегка покачиваясь, возвращались к себе домой.

Неожиданно в воздухе что-то дрогнуло и загудело. Неладное почувствовали даже захмелевшие нефтяники. Импульс тревоги пробежал по нервам. В западной части небосклона силуэт гор завибрировал так, будто он был отражением в воде. Затем в небе появилось зеленоватое сияние. К сиянию в этих широтах все давно привыкли, но этот свет был каким-то непривычным, особенным. Казалось, что светятся не далекие слои стратосферы, а ближайшие к городу таежные перевалы.

Не прошло и получаса, как сияние угасло. Реальность снова приобрела привычные очертания. Протрезвевшие нефтяники уже почти перестали демонстрировать совершенное знание ненормативной лексики, которая в данном случае служила для выражения крайней степени изумления. И тут явление повторилось, но уже с восточной стороны небосклона.

Среди гуляющей публики был и Гена Васюткин, главный автор-сочинитель всех местных медиа— и интернет-сенсаций. Ему удалось наснять на мобильный телефон загадочное явление и тут же выложить в сеть. В результате «североснежинская рябь» (именно так окрестил журналист это загадочное явление) стала предметом горячего обсуждения в интернете. Те, кто верил в подлинность записи, выдвигали самые разные версии: от вторжения инопланетян до испытания нового оружие. Другие же считали ролик фальшивкой, изготовленной с использованием спецэффектов. Так или иначе, но после этого случая Североснежинск стал необычайно популярным, и в него тут же потянулись самые разнообразные личности: от профессиональных уфологов и экстрасенсов до обычных раздолбаев-туристов.

Кристина, однако, продолжала работать в соответствии с заранее определенными планами. Она уже давно собиралась написать статью об истории научного центра в Североснежинске и старом термоядерном реакторе. Для этого ей просто необходимо было изучить старые статьи из газет 60-х годов, и вот 26 мая она все-таки собралась в библиотеку.

По вторникам в библиотеке дома культуры обычно подрабатывала Настя Красовская. Несмотря на то, что артистка была местной знаменитостью, она не гнушалась и такой работы. В читальном зале никого не было, и Настя выдала Кристине кипу старых подшивок, а сама ушла в глубину стеллажей и стала кому-то звонить.

— Пожалуйста, приходи... Да, ко мне в библиотеку… Очень надо, — донеслись из-за книжных полок обрывки разговора.

Прошло не менее двух часов, прежде чем стало ясно, кого ожидала Настя. В читальный зал быстрым шагом вошел Кондрат Пересветов и, не обращая внимания на журналистку, сразу направился к Красовской, сидевшей за небольшим столиком. Настя поднялась с места и тут же отвела гостя вглубь стеллажей. Кристина уже заканчивала свою работу, поэтому, чтобы не смущать людей, она закрыла блокнот, отложила в сторону последнюю подшивку и покинула читальный зал. Настя и Кондрат тем временем о чем-то обеспокоенно в полголоса говорили.

В коридоре перед читальным залом Кристина присела на диван. Она собиралась быстро, и теперь ей надо было немного разобраться в записях, что она сделала во время своей работы. Журналистка вынула из сумки все свои заметки, блокнот и даже вчерашнюю газету и принялась делать рабочие пометки на полях. Вдруг она обнаружила, что, спешно покидая читальный зал, так и не переписала выходные данные последней статьи, из которой делала выписку. Кристина быстро запихнула бумаги обратно в сумку и снова вошла в читальный зал.

Кондрат уже собирался уходить.

— Только будь осторожен, это может быть опасно, — напутствовала его Настя.

Подшивка старых газет так и лежала на столе, Красовская не успела ее убрать. Кристина быстро нашла последнюю прочитанную ею статью, чиркнула в блокнот дату выхода газеты, поблагодарила Настю и покинула библиотеку.

На улице перед входом в дом культуры она заметила Гену Васюткина, кого-то явно ожидавшего.

— Привет, коллега! — весело поприветствовал Кристину Гена. — Никак ты опередила меня?

— В чем опередила? — удивилась журналистка.

— Я собирался взять интервью для «Светской хроники» у нового актера нашего театра — Георгия Лосева. У него встреча с режиссером. Ты успела до меня?

— Ничего подобного, — фыркнула Кристина. — Я готовлю более серьезный материал, вот работала в библиотеке.

Гена усмехнулся и хотел сказать что-то еще, но внезапно заметил перед входом в дом культуры свою «жертву».

— А вот и он, Лосев! Прости, Кристиночка, вынужден прервать разговор. Пока!

Кристина вернулась домой и весь вечер занималась материалами к будущей статье. С утра она поехала в редакцию на утреннее совещание, затем съездила в научный центр, потом посетила двух пенсионеров — старейших работников токамака. И весь день, на протяжении всего пути ее сопровождал один и тот же автомобиль: старая белая Лада с замазанными грязью номерами…

Об «охоте на журналистов» Кристина слышала не раз, но никогда не предполагала, что это и ее коснется. Перебирая в памяти, кому она могла перейти дорогу, Каштанова принялась плутать по улицам, запутывая следы. Старая Лада следовала за ней неизменно. Дойдя до главного управления полиции, Кристина вошла внутрь и сразу же направилась к кабинету своей знакомой Анны Подольской.

Анна отнеслась к информации  о слежке серьезно. Она попросила Кристину написать заявление и оставила ее у себя в кабинете, благо журналистка и так давно собиралась поработать со старыми архивными материалами уголовных дел.

На следующий день по городу разлетелась сенсационная информация. Прямо с авторского концерта был похищен известный в городе поэт и певец Кондрат Пересветов. Очевидцы похищения утверждали, что его прямо за кулисами забрала бригада психиатрической скорой помощи. На своем последнем концерте Пересветов и правда был не совсем в себе. Он сильно нервничал, слишком резко бил по струнам гуслей — своего излюбленного музыкального инструмента, а в довершение ко всему призвал земляков быть твердыми и сплотиться перед лицом надвигающихся бедствий, вызвав тем самым немалое замешательство в зале. Однако бард до психиатрической лечебницы так и не доехал.

Кристина решила обратиться к Анне, чтобы узнать подробности происшествия из первых рук. Как оказалось, именно ей поручили вести это дело. И Подольская посвятила Кристину в некоторые детали следствия. В ходе следственных действий было установлено, что медицинский транспорт был угнан прямо из больницы незадолго до начала концерта и впоследствии брошен на пригородном шоссе. Двое санитаров, забиравших Пересветова, по описанию не были похожи ни на одного известного сотрудника клиники. Следы похитителей терялись в лесу, а найденных на месте преступления улик оказалось недостаточно, чтобы делать выводы. Вернее, найдена была только одна улика, которую Анна попросила пока не публиковать. Это был клочок бумаги с двумя строчками из стихотворения, написанными предположительно рукой Пересветова.

«И вот сойдется Тор с Даждьбогом
На бой средь города людей…»

Кристина выполнила просьбу Анны. В опубликованной ею заметке о похищении не было ни слова об этой улике.

В субботу 30 мая в городе произошло землетрясение. Североснежинск лежал не в сейсмоопасной зоне, землетрясения тут были редкостью, а потому и удар стихии стал для большинства горожан неожиданностью. Городу землетрясение принесло некоторые незначительные убытки: были разрушены старые сараи, разбиты стекла в витринах. Несколько десятков человек обратились за медицинской помощью. Жертв, к счастью, не было.

В воскресенье 31 мая в центральной части города случилось одно очень странное событие. Вдруг посреди дня на нескольких улицах с неба стал идти дождь из пятитысячных купюр. Жители города были очень рады таким незапланированным осадкам.

По прибытии наряда полиции выяснилось, что «дождь» все-таки был рукотворным. На крышах нескольких самых высоких зданий, в том числе гостиницы «Приполярная», были выставлены большие подносы с наваленными на них банкнотами. Каждый порыв ветра подхватывал какую-то часть денег и разносил по городу.

Вечером же Кристина услышала о каком-то скандале, случившемся на концерте Миши Станиславлева. Рассказал ей об этом один из сотрудников газеты, но Кристина не стала выяснять подробности, так как «светская жизнь» целиком находилась в компетенции Гены Васюткина.

6

На следующий же день случились вещи куда более серьезные. С самого утра неожиданно оказалось, что ни туристы, ни жители города не могут покинуть центральную часть города. Нет, никаких препятствий, рвов или баррикад на улицах не появилось. Просто те, кто пытался это сделать, впадали в некое непонятное состояние транса. Они начинали блуждать по улицам, не вполне понимая, куда идут, и при этом всегда возвращались на центральную площадь. Можно было идти в разном направлении, можно было пытаться уехать на машине, но конечный пункт всегда оказывался один: площадь Покорителей Севера, памятник челюскинцам, администрация города.

Кристина смогла это проверить сама на собственном опыте. Дом печати, где располагалась редакция «Вечернего Снежка»,  оказался как раз в той самой «аномальной зоне». И когда журналистка попыталась выйти из центра, у нее ничего не получилось. Конечно, у этого явления должно было быть рациональное объяснение, Кристина свято верила в это. Однако сам факт странностей она зафиксировала, сфотографировав, в частности, образовавшиеся на улицах пробки.

А дальше в центре города началась подлинная чертовщина.

Кристина находилась на площади Покорителей Севера, когда на крыше гостиницы «Приполярная» вспыхнул огненный шар и секунду спустя полетел в сторону памятника челюскинцам. Люди в панике кинулись бежать. Кристина же, повинуясь журналистскому долгу, устремилась в самое пекло — к гостинице. Навстречу ей, едва не сбив с ног, из дверей «Приполярной» выскочил какой-то парень и помчался к центру площади.

Огненные шары летели с крыши один за другим. Но вот фейерверк прекратился, а спустя минуту-другую началось нечто невообразимое. Над головой Кристины раздался свист. Журналистка подняла голову и увидела воронку набирающего силу вихря. Люди стали забегать в дома. Из гостиницы выбежал парень в форме работника МЧС, и смерч, уже шаривший по земле, вбиравший в себя мелкие предметы и даже подкинувший в воздухе припаркованный автомобиль, устремился прямо на спасателя. Тот немедленно скрылся в дверях гостиницы. Кристина вбежала вслед за ним. В холле уже оказывали медицинскую помощь какой-то женщине.

И вот кто-то, показывая рукой на лестницу, ведущую в подвальное помещение, предположил: «Там может быть убежище». И все, кто был в холле, стали спускаться вниз. Где-то среди них мелькнул и Гена Васюткин.

Напуганные люди открывали какие-то двери, проходили под арками, сносили тончайшие, почти бумажные перегородки. Они уже сами не знали, куда они бегут и когда этот коридор закончится. Обстановка вокруг уже не напоминала служебные помещения современной гостиницы. Скорее это был какой-то промышленный объект.

— Мы уже давно должны были попасть в другое здание, где-то в соседнем квартале, — сказал Васюткин.

Открылась последняя дверь, и путь людям перегородила женщина лет 50.

— А что вы тут делаете на закрытом объекте? Кто вас впустил?

— На каком закрытом объекте?! — удивились все.

— Вы находитесь на территории научного центра, в помещениях, прилегающих к реактору. Что вы тут делаете?

Известие это показалось каким-то розыгрышем. Да, подземный коридор был неожиданно длинным, но не настолько, чтобы заканчиваться на окраине города. Однако это оказалось правдой. Наверху действительно высились корпуса научного центра, а женщина была начальницей отдела, отвечавшего да безопасность эксплуатации, Ниной Лукиничной Беляниной.

Чуть позже к собравшимся посреди небольшого сквера горожанам вышел директор Петр Никитич Верховский. Он стал расспрашивать, что случилось в городе и как так получилось, что из отеля в научный центр открылся подземный проход.

Как бы там ни было, но научные работники вскоре и сами убедились, что подземный ход существует. Причем они даже измерили его и пришли к выводу, что 283 метра его длины совсем не соответствуют тому расстоянию, что отделяет ЭТР от центра города. Однако этот странный коридор, не обозначенный ни на каком плане, был единственным путем, по которому застрявшие в ловушке горожане могли бы выбраться на волю. Режим секретности и так был нарушен. И директор ЭТР Верховский согласился открыть на время двери научного центра для горожан.

А чуть позже стало известно, что у ученых сразу после прибытия незваных гостей случилось ЧП. Серьезное ЧП. Термоядерный реактор вывернулся в бутылку. Чертову бутылку.

СТ:

(Общая с Анной Подольской) Показанная улика с места похищения Пересветова.