Как кровь вселяет жизнь в тело человека, так нефть вселяет жизнь в регион. Городок Североснежинск, хиревший и умиравший в 90-е годы, возродился только тогда, когда в его окрестностях нашли нефть. Так что если кому и обязаны местные жители возрождением своего города, так это геологам.

Чтобы Североснежинск строился, рос, развивался, суровые мужики ходят по тайге, ищут нефть и другие полезные ископаемые. Месяцами не видят они привычных городских удобств, ежатся ночами от холода в северных экспедициях. Но в этом их жизнь.

Когда геологу в тайге не хватает уюта и тепла, где он может их найти? К сожалению, только на дне стакана. Но настоящий геолог никогда не сопьется. Он знает свою меру, он умеет держать себя в руках. А кто этого делать не умеет, тот не геолог.

Коля Беззубнов геологом не был. Он был простым парнем без определенной профессии, которого наняли сторожем в геолого-разведывательную экспедицию, искавшую новые месторождения нефти. До момента своего трудоустройства Коля полагал, что пить он умеет. На всех вечеринках в друзьями он всегда оказывался последним, кто оставался на ногах и кто помнил дорогу домой. Однако Коля не видел прежде, как пьют геологи.

Как Коля узнал позже, место сторожа было вакантно именно по этой причине. Все те, кого нанимали прежде, не выдерживали повышенных нагрузок. Оттого первый вопрос на собеседовании стоял так: «Пить умеешь?», а второй: «А будешь?».

Не выдерживали в экспедиции не только кладовщики и сторожа, но и начальство. Руководители экспедиции менялись регулярно. И только геологи старой закалки держали свою марку.

С Колей же случилась совершенно особая история.

В ночь с 22 на 23 мая в Североснежинске произошло странное происшествие, положившее начало  череде удивительных событий и необъяснимых природных явлений.

Стояла прохладная майская белая ночь. Небосклон с северной стороны отливал холодным синим, а ближе к горизонту алым цветом. Покрытые лесом высокие холмы превратились в темные силуэты. Неожиданно в воздухе что-то дрогнуло и загудело. Импульс тревоги пробежал по нервам. В западной части небосклона силуэт гор завибрировал так, будто он был отражением в воде. Затем в небе появилось зеленоватое сияние. К сиянию в этих широтах все давно привыкли, но этот свет был каким-то непривычным, особенным. Казалось, что светятся не далекие слои стратосферы, а ближайшие к городу таежные перевалы.

Не прошло и получаса, как сияние угасло. Реальность снова приобрела привычные очертания. А примерно через час явление повторилось, но уже с восточной стороны небосклона.

Все это наблюдал и Коля, сидя у буровой вышки. Поскольку он уже успел выпить достаточно, он был уверен, что все это пьяная галлюцинация. Почему-то сразу захотелось протрезветь, чтобы остановить эту рябь.

На следующий день оказалось, однако, что глюки видел не только Коля, но и весь город. А значит, это были вовсе не глюки. Тем не менее ночные переживания впервые заставили Колю задуматься о собственном существовании.

Ровно через неделю, в субботу 30 мая геологи с самого утра отмечали прошедший в четверг день пограничника. Почему, собственно, этот праздник был так близок им, точно сказать никто не мог. То ли фуражки у пограничников зеленые, как тайга, то ли воинское братство по духу близко братству романтиков-геологов. Не суть. Главное, был повод выпить.

Несмотря на выходной день, бурильная геолого-разведывательная установка продолжала работать. Попеременно к ней подходил кто-то из бригады и следил за ее исправностью. При этом алкоголь вовсе ни кому не мешал. Только начальник бригады — Максим Михайлович со вчерашнего дня мучился головой и пребывал в отвратительном настроении.

— Не могу больше, — жаловался начальник. — Надоела мне эта полевая жизнь. Вся радость только выпить с вами. Ни помыться как следует, ни время культурно провести. Одичал я тут. Пишу рапорт и увольняюсь.

— Это потому, что ты, Михалыч, не геолог, — заключил Григорий. — Не понимаешь ты всей прелести нашей профессии. Ну какого черта ты сюда в начальники подался? Бабки что ли хорошие пообещали?

— Бабки… Конечно, бабки. А ради чего еще люди работают? Не ради романтики же этой вашей…

— А почему не ради романтики?! — возмутились в один голос геологи.

— Это потому, что ты, Михалыч, не геолог, — снова повторил Григорий.

— А я вот тоже не ге-ге-олог, — еле произнес заплетающимся языком Коля.

— Вот потому ты и пить не умеешь! — выдал Григорий новое умозаключение.

Коля даже обиделся.

И вдруг земля затряслась. Тут же в воздух взмыли птицы, закричали звери. Где-то в глубине леса повалились старые деревья. Вышка тяжело заскрипела, закачалась, грозясь упасть.

— Черт! Землетрясение! — завопил Михалыч.

Дежуривший на вышке геолог сбежал вниз и заорал, обильно сдабривая свою речь народными идиоматическими выражениями:

— Ребята. Валим отсюда! Вышка сейчас грохнется!

Вышка, однако, устояла. Лишь внутри нее что-то вдруг загремело и с тяжестью ухнуло вниз.

— Тысяча чертей! Кто бур утопил?! Начальник ругаться будет!

— Да пошел к чертовой матери этот начальник! Он и так дезертировать собрался!

Толчки продолжались минут пять-семь, а затем внезапно кончились.

Протрезвевшие геологи осторожно приблизились к вышке, чтобы посмотреть, что случилось с буром. Увы, от оборудования не осталось абсолютно ничего. Сама вышка еще стояла, но под ней зияла глубокая щель. Настолько глубокая, что казалось, что на ее дне кипит лава.

Ничего себе! — изумленно произнес Григорий. Вернее, произнес он немного другие слова, которые из цензурных соображений опустим. Ничего подобного в своей геологической практике он не видел и даже не знал, что такое в принципе бывает. Лава и правда кипела где-то глубоко на дне открывшегося разлома, однако наружу не выбивалась и не сильно дымила. Дымок из щели шел весьма умеренный и даже приятный, напоминающий о загородном шашлыке. Из разлома отчетливо пахло жареным мясом.

— Схожу-ка я, ребята, лучше на базу за спиртом, — предложил притихший и ошалевший Михалыч. — А вы тут посмотрите пока, что это такое.

Никто возражать ему не стал.

— Сдался начальник. Похоже, мы его уже не увидим, — заключил Григорий. — Это потому, что он не геолог.

—Не увидим?! А отвечать кто будет за сломанный бур? — возмутился Никита.

— Спокойно, ребята, — заметил дядя Паша. — Это стихия. Это форс-мажор. Нам все спишут, даже пропавший спирт.

Спор между геологами усилился, но Коле было уже не по себе. И он пошел себе тихо в сторону базы, не выпуская из рук сторожевого ружья.

Еле держась на ногах, сильно раскачиваясь, он двинулся в сторону базы, повторяя про себя:

«Вот же ж чертовщина какая! Уйди, сгинь, нечистая сила!»

И тут прямо на него из-за камня вышли натуральные черти.

Правда, черти. И было их двое. Морды хитрые, чем-то черным перемазанные, глаза горят. Только хвостов и копыт нет. И рогов нет тоже.

Коля зажмурился.

— Эй! — окликнул Колю один из чертей.

Коля остановился и открыл глаза.

— Нифига себе! Это ж что ж? Я, выходит, до чертиков допился? — стал размышлять он вслух.

— Что-то вроде того, — согласился первый черт. — Давай ружье!

Парень послушно передал черту оружие. С нечистой силой лучше не спорить.

— А где ваш начальник? — поинтересовался второй.

— А еще за спиртом пошел… Но кажись, нам уже хватит.

Черти обернулись в сторону дороги, ведущей на базу. Вдали маячила фигура Михалыча, возвращавшегося к вышке. Коле же воспользовался этой заминкой и побежал.

Он бежал через лес, не разбирая пути, вспоминал какие-то молитвы, которые и не знал, но все равно вспоминал.

Наконец, в конец обессиленный, он рухнул на мягкий мох и отключился.

Растолкал его какой-то молодой парень. Сколько было к тому моменту времени, Коля не знал. Голова раскалывалась и кружилась, в ушах сильно звенело, а по всему телу шел озноб.

— Ну ты додумался в мае на земле спать! — пожурил незнакомец Колю.

— Я эт-т-т-то… чертей вид-д-дел… — стуча от холода зубами, поделился он в ответ своей бедой.

— Понятно! — заключил парень, резко поднял несчастного сторожа с земли и накинул на него свою куртку. — Пошли! Скажешь, где ты живешь?

Парня звали Костей, и был он человек ученый и вполне приличный. Ботаник. Собирал цветочки в весеннем лесу для гербария.

«Вот же люди чем занимаются и деньги за это получают, — подумал Коля. — Не то, что я. До чертиков напился».

Костя вывел Колю на большую дорогу, там они поймали попутную машину и доехали до Североснежинска. Коля, не долго думая, сказал своему спасителю адрес своих родителей: Третья улица, пятый дом , и ботаник довел его прямо до порога и сдал на руки матери.

— Знаешь, мама, а я чертей сегодня видел, — оказавшись в тепле, поделился он своей бедой.

— Свят-свят! Не ней больше сынок! А лучше покажись доктору! Хороший у нас доктор Иваничев. Он всех вылечит.

А Коля уже и сам для себя решил, что пить больше не будет.

Дома Коля отогрелся, помылся и решил, что сторожем к геологам уж точно не пойдет. Надо только заявление на увольнение в конторе подать. Да еще отец продолжал настаивать, чтобы он хоть какую-нибудь специальность получил, научился чему-нибудь. Поэтому в понедельник утром ему не дали отлеживаться и отправили в центр улаживать все формальности.

И тут с Колей случилась еще одна неприятная история.

Сначала все шло удачно, заявление об увольнение в конторе Коля отдал без проблем. «Ясно, пить ты все-таки не сумел», — заключил, прочитав заявление, кадровик. А вот дойти обратно до дома Коля не смог. Стал плутать по вроде бы знакомым улицам и все время возвращаться к городской администрации. После пятой неудачной попытки выбраться из центра Коля подошел к памятнику челюскинцам и обошел его против часовой стрелки три раза, все время повторяя «Чур меня! Сгиньте черти!». Однако и этот способ не помог. И тогда Коля, испугавшись и расстроившись, позвонил маме:

— Мама, помоги! Меня опять черти донимают, с площади не пускают. Как быть?! Вернуться домой не могу!

Выслушав слезные слова сына, мама посоветовала никуда не уходить из сквера и ждать, пока приедет доктор.

Коля обошел памятник еще три раза, на этот раз по часовой стрелке, заметив при этом краем глаза, как на него удивленно смотрит городской сумасшедший Миша Подберезкин. Потом он проскакал те же три круга на правой ноге по часовой стрелке и три круга на левой против. Он уже собрался сменить ногу, когда к площади подъехала скорая помощь.

Милая девушка по имени Наташа, медсестра, очень ласково пригласила его сесть в машину, а в машине уже ждал доктор Николай Степанович.

Коля уже успокоился и стал ждать, что его отвезут в больничку и вылечат, но не тут-то было. Водитель скорой неожиданно заявил:

— Николай Степанович, у меня что-то с головой. Ориентацию теряю. Выехать никак не могу.

И тут постепенно стали выясняться очень странные обстоятельства. Оказалось, что проблемы с выездом из центра испытывает не только Коля. Почти все прохожие рядом точно так же уже несколько часов блуждали по улицам, не вполне понимая, куда идут, и при этом всегда возвращались на центральную площадь. Можно было идти в разном направлении, можно было пытаться уехать на машине, но конечный пункт всегда оказывался один: площадь Покорителей Севера, памятник челюскинцам, администрация города.

Странная аномалия действовала только в центре, на окраинах Североснежинска и в том же Стакане ничего подобного уже не наблюдалось. Попавшие в ловушку горожане были близки к панике. И только сумасшедший Миша ходил и успокаивал прохожих:

— Не волнуйтесь, не расходитесь, скоро нам всем будут раздавать подарки. Как вчера.

Люди тем временем уже сбивались в группы и вместе пытались найти выход из центра город, но тщетно.

И вдруг в воздухе раздалось шипение. На крыше гостиницы «Приполярная» вспыхнул огненный шар и секунду спустя полетел в сторону памятника челюскинцам. Люди в панике кинулись бежать. Только одна женщина, стоявшая перед памятником, после удара пошатнулась и упала на землю. Какой-то прибежавший ей на помощь парень занес ее в отель. Доктор с медсестрой кинулись следом. А огненные шары все сыпались и сыпались на землю.

Наконец «файершоу» прекратилось, но за ним пришло еще более грозное явление.

На крыше гостиницы вдруг возник воздушный вихрь. Он был виден по частицам пыли, моментально поднятым в воздух. Воронка все росла и набирала силу. Наконец она оторвалась от крыши и двинулась вперед. Короткая ножка смерча резко вытянулась и достигла земли.

Коля, как и другие прохожие, поспешил спрятаться в холле гостиницы. Николай Степанович и Наташа там уже оказывали медицинскую помощь упавшей женщине.

И вот кто-то, показывая рукой на лестницу, ведущую в подвальное помещение, предположил: «Там может быть убежище». И все, кто был в холле, стали спускаться вниз. Напуганные люди открывали какие-то двери, проходили под арками, сносили тончайшие, почти бумажные перегородки. Они уже сами не знали, куда они бегут и когда этот коридор закончится. Обстановка вокруг уже не напоминала служебные помещения современной гостиницы. Скорее это был какой-то промышленный объект.

«Мы уже давно должны были попасть в другое здание, где-то в соседнем квартале», — сказал известный журналист Васюткин, также оказавшийся в толпе ищущих убежище горожан.

Открылась последняя дверь, и путь людям перегородила женщина лет 50.

— А что вы тут делаете на закрытом объекте? Кто вас впустил?

— На каком закрытом объекте?! — удивились все.

— Вы находитесь на территории научного центра, в помещениях, прилегающих к реактору. Что вы тут делаете?

Известие это показалось каким-то розыгрышем. Да, подземный коридор был неожиданно длинным, но не настолько, чтобы заканчиваться на окраине города. Однако это оказалось правдой. Наверху действительно высились корпуса научного центра, а женщина была начальницей отдела, отвечавшего да безопасность эксплуатации, Ниной Лукиничной Беляниной.

Чуть позже к собравшимся посреди небольшого сквера горожанам вышел директор Петр Никитич Верховский. Он стал расспрашивать, что случилось в городе и как так получилось, что из отеля в научный центр открылся подземный проход. Но кто же мог дать объяснение этому явлению? Даже Николай Степанович пожимал плечами.

Как бы там ни было, но научные работники вскоре и сами убедились, что подземный ход существует. Причем они даже измерили его и пришли к выводу, что 283 метра его длины совсем не соответствуют тому расстоянию, что отделяет ЭТР от центра города. Однако этот странный коридор, не обозначенный ни на каком плане, был единственным путем, по которому застрявшие в ловушке горожане могли бы выбраться на волю. Режим секретности и так был нарушен. И директор ЭТР Верховский согласился открыть на время двери научного центра для горожан.

А чуть позже стало известно, что у ученых сразу после прибытия незваных гостей случилось ЧП. Серьезное ЧП. Термоядерный реактор вывернулся в бутылку. Чертову бутылку.