Остров Буян лежит посреди моря-океана, он холмист, покрыт лесами и райскими садами. Обитают в нём существа чудесные.

На самой высокой горе стоят чертоги китоврасов — крылатых полулюдей-полуконей. Они следят за порядком и охраняют остров Буян и его окрестности. Их суровый, но справедливый воевода — старший китоврас Светозар.

В густых лесах на ветвях высоких деревьев живут вилы — лесные девы. Иногда их называют русалками, потому что обитают они обычно у чистых лесных родников и ручьёв. Они близкие родственницы тем русалкам, что живут в море, во владениях морского царя Моремира. Разница лишь в том, что у вил, лесных русалок, нет рыбьих хвостов и с виду похожи они на обычных земных девушек. Только взгляд у них более загадочный, и умеют они появляться неожиданно в разных местах.

К лесным источникам и ручьям часто подходит Индрик-зверь, что живёт под землёй, но выходит на дневной свет там, где вода пробивается из толщ земных. Индрик знает и всех лесных вил, и морских русалок, и его часто можно встретить на берегу.

На острове Буяне живут и райские птицы птицы: Сирин, Алконост и Гамаюн. Сирин поет грустные песни, Алконост — веселые, а Гамаюн — мудрые, глубокие и пророческие. А важнее всех Стратим-птица, от нее все птицы искусству своему учились.  У каждой из этих птиц есть молодые ученицы, которые перенимают их знания и искусство.

Птица Гамаюн — великая пророчица, чей дар известен всем обитателям острова. Вилы приходят к дереву, на котором Гамаюн и её ученицы свили свои гнезда. Вересвета не пропускает ни одной её песни. Каждый вечер Ведуна, лучшая ученица Гамаюн, поет песню о погоде на следующий день.

Однажды вечером Вересвета перебралась по ветвям на дерево Гамаюн и стала ждать вечернюю песню Ведуны. И вдруг услышала она откуда-то с самой вершины прекрасную и жизнерадостную песню. Птицы поют разные песни, только в этот раз вила не могла понять, кто это поет. Вересвета забралась на самую макушку дерева и увидела, как кружат над кроной Алконост и китовраса Величара. Зашуршали густые ветки, обернулась вила и увидела рядом Ведуну. И тут песня внезапно смолкла. Вила даже пожалела. Ведуна же вернулась в свое гнездо, а Алконост с китоврасом вновь поднялись под облака. 

А потом пришло время петь Ведуне. Вспорхнула молодая пташка на ветку, развернула свиток и запела: «На остров Буян надвигается мощный шторм. Он поднимет гигантские волны, сломает деревья и снесёт гнёзда с ветвей».

Все вилы сильно испугались, начался переполох. Вересвета умчалась к себе в рощу, укреплять свой домик из ветвей. Лесные обитатели к утру ожидали худшего, но к счастью, их опасения не оправдались. На следующий день на Буяне выдалась чудесная погода.

В середине дня Вересвета отправилась к Гамаюн и рассказала, что незадолго до пения Ведуны слышала над деревом красивую веселую песню и видела, как над кроной кружат Алконост и китоврас Величар.

Рассердилась Гамаюн. Поняла она, что это Алконост подменила погодный свиток у Ведуны. Решила она отомстить коварной птице. Вересвета же взялась ей в этом помочь — сказала, что заберется на дерево Алконост и разрушит ее гнездо.

Не сама Вересвета собиралась разрушить гнездо. Знала она способ, как вызвать змея крылатого, с которым тайно была дружна. Забралась вила на верхушку дерева и запела — пусть не так красиво, как птицы, но пронзительно и громко. Песню эту змей Зефирон должен был услышать, и был это для него знак, что ночью, как только солнце сядет, придет Вересвета на скалистый берег острова Буяна.

Вечер выдался пасмурным, и трудно было виле искать дорогу к скалам, но она все же добралась. Крылатый змей уже ждал ее там. Приблизилась Вересвета прямо к его уху и попросила его завтра днем подлететь к дереву Алконост и разорить ее гнездо.

— Хор-р-рошо, милая вила, — прорычал Зефирон. — Сделаю, о чем просишь.

А потом склонился он к ее уху и уже вполголоса прошептал:

— Но и ты подумай, не хочешь ли ты отправиться со мной за море и жить со мной в любви и согласии?

Да, змей крылатый давно добивался любви вилы, но она всё раздумывала. Нелегко поменять жизнь в роще среди зелени на суровый драконий быт.

— Хорошо, Зефирон, обещаю, — решилась наконец Вересвета. — Если разоришь гнездо Алконост, то буду твоей.

Сказала так Вересвета, а потом всю ночь заснуть не могла. Утром же подумала: «Что же я наделала?!» Потому решила она сбежать от Зефирона и спрятаться на время у Индрика-зверя под землей.

Ушла Вересвета в рощу, села у ручья и стала звать Индрика. Мимо медленно, верхом на черепахах проехали две морские русалки — Нерея и Коралия. Вила спряталась, потому что не хотела, чтобы ее увидели. Наконец из-под земли показался Индрик-зверь. Русалки остановили его и сказали, что едут к птице Алконост, которая собирается петь свои лучшие песни и дарить всем пришедшим золотые яйца, которые сама снесла. Вересвета удивилась. Не слышала она прежде, чтобы райские птицы золотые яйца несли. Но чего только не бывает.

Сестры-русалки уехали, а Индрик наконец заметил вилу.

Индрик никогда не отказывал в просьбах. Он явился на ее зов, отвел к себе под землю и спрятал в небольшом гроте, куда принес все, что необходимо для жизни. Дал даже волшебный уголек, который хоть и скудно, но освещал грот. А почему вила решила от всех спрятаться, он даже спрашивать не стал.

На четвертый день пребывания под землей Вересвета устала от тягостного покоя грота, куда её привёл Индрик. Несмотря на его уверения, что это место безопасно, её вольная натура требовала движения и свежего воздуха, пусть даже подземного. Скучая, она наконец решилась выйти и исследовать окрестности.

Широкая подземная тропа вела её через каменные своды, где струился слабый свет от мха, светящегося холодным зеленоватым сиянием. Чем дальше она уходила, тем больше ощущала странную энергию, будто само подземелье пыталось ей что-то сказать. Наконец, в углу одного из гротов она наткнулась на корзину, прикрытую камнями. Сверкающие золотом яйца внутри так и притягивали взгляд.

Не долго думая, она подняла корзину и направилась обратно в грот. Но не успела пройти и половины пути, как из тени выступил Аурмус. Его золотистые глаза внимательно осматривали её, задерживаясь на корзине.

— Вересвета, милая, что ты здесь делаешь? — его голос звучал одновременно любезно и настороженно.

Вила остановилась, крепче прижав корзину к себе. — Просто гуляю. Прячусь от Зеферона. Этот змей не оставляет меня в покое. — Она старалась звучать равнодушно, но её сердце забилось чаще под взглядом ящера.

Аурмус ухмыльнулся, его хвост слегка качнулся в воздухе. — Зеферон, говоришь? Ах, этот настырный. Но знаешь, у меня есть предложение, которое может избавить тебя от его преследований.

Вересвета подняла бровь, не скрывая скепсиса. — И какое же?

— Притворись, что ты со мной, — сказал Аурмус, его голос стал ниже, мягче. — Если он увидит, что у тебя есть защита в моём лице, вряд ли он рискнёт преследовать тебя. Но, конечно, это потребует небольшого обмена.

— Обмена? — переспросила вила, сжимая ручку корзины.

Аурмус наклонился ближе, его взгляд устремился на корзину. — Эти золотые яйца. Ты отдаёшь их мне, а я становлюсь твоим щитом. Договор?

Вересвета на мгновение задумалась. Ей не нравилась идея отдать сокровища, но угроза Зеферона была слишком реальной. Она знала, что не сможет прятаться вечно.

— Хорошо, — сказала она, протягивая корзину. — Но учти, я не буду вечно притворяться.

Аурмус взял корзину, его улыбка стала шире. — Умная сделка, Вересвета. Теперь не бойся, твоя безопасность под моей защитой. Отправляйся в свой грот, я найду тебя когда настанет время.

Вересвета вздохнула, глядя, как ящер уходит с её находкой. Теперь у неё было меньше золота, но, возможно, она обрела время — достаточно, чтобы найти способ избавиться от Зеферона навсегда.

Прошло два дня, а может, и больше. В подземелье время течет иначе, и темнота всегда вокруг. Вересвету разбудил Аурмус:

— Вставай, милая. Сейчас самое время показать, что ты под моей защитой.

Ящер и вила покинули подземелья. Стояла глубокая ночь. Вересвета удивилась и спросила, не стоит ли дождаться утра?

— Нет, сейчас самое время, — ответил Аурмус.

Выбравшись на поверхность, они двинулись на север. Над рощей поднялся ветер. Вереслава уловила далёкий женский крик: «...Я не могу его удержать!»

Они пришли на луг, где обычно собираются обитатели острова Буяна для обсуждения важных вопросов. На лугу было много райских птиц. Казалось, они собрались все. На высокой скале Вересвета заметила трон, на котором восседал бог Сварог. Посреди луга лежала огромная книга. «Голубиная…» — догадалась вила.

– Начинаем представление, – шепнул Аурмус Вересвете, и они оба попытались изобразить влюбленные лица, шествуя по лугу.

Птицы, удивленные и встревоженные, переглядывались, не понимая, что происходит.

— Вересвета! — то тут, то там раздавались птичьи голоса.

Вила нежно коснулась шеи ящера, и в тот же миг принялись птицы громко щебетать, словно лес ожил и заговорил. И тут с небес, словно молния, спустился крылатый змей. Его глаза горели огнем, а чешуя блестела, как золото.

— Отпусти ее! — прорычал он, бросаясь на ящера.

Птицы, испуганные и взволнованные, разлетелись в разные стороны. Ящер и дракон сплелись в смертельной схватке. Их тела, мощные и гибкие, извивались, как змеи, а когти и зубы сверкали, как молнии. Камни разлетались во все стороны, искры летели, как звезды, а воздух дрожал от напряжения.

В момент, когда Аурмус, стараясь выглядеть невозмутимым, вел Вересвету ближе к центру луга, на них обрушилась тень. Зефирон спустился с небес, словно молния. Его глаза горели огнем, а чешуя блестела, как золото.

— Отпусти ее! — прорычал он, бросаясь на ящера.

Птицы, испуганные и взволнованные, разлетелись в разные стороны. Ящер и дракон сплелись в смертельной схватке. Их тела, мощные и гибкие, извивались, как змеи, а когти и зубы сверкали, как молнии. Камни разлетались во все стороны, искры летели, как звезды, а воздух дрожал от напряжения.

Вересвета с ужасом бросилась прочь от ящеров, ища убежище среди деревьев.

Сварог не мог остаться в стороне. Он поднялся со своего трона, величественный и грозный, и на облаке, словно на белом коне, подлетел к месту битвы. Его голос, как гром, разнесся по всему миру:

— Остановитесь! Прекратите это безумие!

Но ящер и дракон, охваченные яростью, не слышали его слов. Они сражались с такой силой, что даже верховный бог не мог разнять их. Их битва была не просто схваткой двух существ — это была битва двух стихий, двух миров, двух судеб.

Сварог, обладая божественной силой, поднял руки и направил в сторону сражающихся ящера и дракона мощный заряд своего гнева. Однако это не остановило битву, а лишь сместило её ближе к западу, где возвышались покрытые зеленью скалы.

Тем временем к Вересвете подлетела птица Гамаюн.

— Давно не видно было тебя. Где ты была? — спросила вещая птица.

— Расскажу тебе, если пригласишь меня к себе в гнездо.

Вересвета и Гамаюн отправились через рощу в райский сад. Вила, как и положено лесной красавице, ступала по зелёным ветвям, а вещая птица порхала с ветки на ветку.

Внезапно по всему острову вспыхнули яркие вспышки, раздался страшный грохот, и в воздухе запахло серой. Вересвета и Гамаюн испугались. В этот момент к ним присоединилась Ведуна, ученица Гамаюн, а на ветку рядом присела птица Сирин с Горивой, своей ученицей.

— Ты видишь, что натворила! — упрекнула Сирин Гамаюн. — Зачем ты разносила по острову песни о несчастьях?

— Я лишь говорила правду, то, что будет, — возразила Сирин. — У меня открылся пророческий дар.

— Я не верю в твой пророческий дар, — сказала Гамаюн. — Разве я не знаю, в чём он состоит? Наш вещий дар — это часто просто осведомлённость.

— Но и ты, поговаривают, не без греха. Не так давно людей на земле пугала, — ответила Сирин.

Поспорили птицы. Горива и Ведуна смотрели на них, но в спор своих наставниц не вмешивались.

Вмешалась вила Вересвета:

— Вы, вещие птицы, о будущем пророчествуете, и вам верят. А потом по вашим пророчествам и поступают. Вот теперь потому и солнце погасло, и ящер с драконом дерётся, и вспышки по всему острову. Сами испугались. А не собраться ли вам и не сочинить ли что-то хорошее, чтобы вам поверили?

В этот момент весь остров сотрясся от мощного удара. Скалы задрожали, деревья закачались, листья начали падать.

— Видите, это знак, — сказала Вересвета. — Соглашайтесь, птицы.

— Но я не умею петь счастливые песни, — сказала Сирин. — У меня другой репертуар.

— А я не знаю, о чём хорошем петь, — призналась Гамаюн.

— Может, ваши ученицы попробуют? — предложила Вересвета.

Птицы договорились создать доброе пророчество и пригласили к творчеству молодых пташек. Они разлетелись по своим гнездам.

Когда Вересвета, Гамаюн и Велуна добрались до гнезда, остров Буян сотряс новый мощный удар. Но когда грохот стих, они втроём сочинили песню о том, что после тьмы на небо скоро взойдёт солнце, и всем станет светло и радостно.

Земля отозвалась на их слова слабым толчком и гулом.

Гамаюн написала эту песню и отправила Ведуну с рукописью к Сирин.

В этот момент на остров обрушился самый сильный удар, от которого гнездо Гамаюн сильно накренилось. Гамаюн и Вересвете пришлось спасать жилище вещей птицы.

Когда гнездо Гамаюн уже стояло на месте, прилетела Сирин и сообщила, что пока они сочиняли вещие песни, на острове произошёл пожар, и Голубиная книга пропала.