В лесной глуши, в Липери жили степенные, неторопливые люди. Жили они на хуторах в нескольких верстах друг от друга, а ближайший город Йоки, до которого было чуть ли не 30 верст, липерцы считали невероятно суетливым, шумным и загадочным.  Но людям нужно общаться между собой, отвозить на рынок продукцию своих хозяйств, ездить в город за покупками. Именно потому тот, кто занимается перевозками в Липери, всегда имеет хороший доход. Жителям порой проще нанять телегу или бричку у Ирикки Ярвинена, чем запрягать своих лошадей и гнать их куда-то. У Ирикки было много работников, много повозок и лошадей. К тому же благодаря своему делу он всегда находился в курсе последних событий. Клиенты Ирикки охотно рассказывали о том, что происходит в Липери и Йоки. А самым главным источником новостей был Вилле Хуттунен, часто бравший на прокат в фирме Ярвинена бричку. 

Дом Вилле Хуттунена стоял в центре Липери, рядом деревенским трактиром, лавкой и кузницей, то есть в месте скопления народа. Такое местоположение чрезвычайно устраивало Вилле, ведь он считался главным болтуном и сплетником. Все деревенские новости именно он разносил по домам и хуторам.

В Липери все признавали, что слова Вилле заслуживают полного доверия. И, действительно, это был достойный человек. Любое дело он всегда излагал основательно. И уж если он начинал что-нибудь говорить, то говорил, не умолкая и не делая никаких пауз. Без всякой передышки он вел свою речь, не давая никому произнести хотя бы даже одно слово.

Пекка Хювяринен однажды сказал про него:

— Словам Вилле Хуттунена можно вполне доверять, потому что у него много земли и более десятка коров.

И хотя кое-кто считал Вилле Хуттувена беззастенчивым вруном, многие говорили о нем:

— Уж если он врет, так он врет разумно и в меру. А такое вранье можно всегда через решето просеять: и увидеть, в какой куче правда и в какой куче ложь.

Как-то раз под вечер Ирикки сидел в своей конторе, когда прибежал Вилле и воскликнул: 

— Вы слышали? Старая ведьма Лоухи обещала тому, кто избавит ее от комаров, отдать волшебную мельницу Сампо и руку своей дочери Ауликки. И уже многие липерцы готовятся принять участие в этом соревновании. Даже Антти Ихалайнен из Муртосало  бросил свою жену Анну-Лийсу и отправился в Похъёлу свататься к дочери старухи Лоухи. И Юсси Ватанен был с ним. Он вообще собирается уехать от нас в Похъёлу.

Сообщив эти невероятные известия, Вилле умчался дальше передавать их другим односельчанам, а Ирикки задумался: если грядут такие перемены, это сколько же можно заработать на перевозке добра Ихалайнена и Ватанена в Похъёлу?

Ирикки просидел в конторе до позднего вечера, а когда вышел на улицу и отправился домой, встретил троих своих работников, уставших и мокрых. Они возвращались с озера в подавленном настроении.

— Несчастье-то какое, — сказал один из них. — Ихалайнен и Ватанен утонули. Сели в лодку и перевернулись. Мы искали их на дне и не нашли.

«Вот так всегда, — подумал Ирикки, — только намечается какой-то солидный заказ, все срывается. То ли клиенты передумают, то ли вообще помрут».

Такое невезение Ирикки относил на счет сглаза, насланного какой-нибудь старухой-ведьмой, у которой при переезде побился семейный сервиз.

Впрочем, через два дня у Ирикки наметился еще один крупный заказ. Требовалось перевести вещи вдовы Ихалайнена Анны-Лийсы в Йоки. Покидала она хутор Муртосало после смерти мужа не одна, а с портным Тахво Кеноненом, который много лет тому назад был в нее безнадежно влюблен. После того, как Анна-Лийса вышла замуж за Ихалайнена, Тахво перебрался в Йоки и стал там портным. И теперь, как оказалось, не забыл он свою давнюю любовь и пришел к ней, когда она осталась вдовой.

Ирикки пригнал много повозок в Муртосало — вещей у Анна-Лийсы было много. Для самой хозяйки и портного Ирикки предоставил бричку. 

Только к середине дня погрузка была завершена. Кенонен скомандовал: «Трогай!», и караван двинулся по дороге в сторону Йоки. 

И вдруг возле хутора Луосоваара Анна-Лийса спохватилась:

— Ой, Хювяриненам же надо сказать, что меня здесь не будет.

Пришлось остановиться. Часть телег остались стоять на дороге, а бричка и повозка с самыми ценными вещами, которой управлял сам Ирикки, заехали во двор. 

Анна-Лийса и Тахво сошли с брички и направились к крыльцу дома Хювяриненов, и в этот момент дверь распахнулась, и из дома выбежал Хуттунен. Он остановился у ворот и стал чего-то ожидать.

Вскоре во дворе появилась Пэйва Мякинен с соседнего хутора, с которой Ирикки связывало кое-что большее, чем соседские отношения….

Пэйва прямым ходом направилась в дом, и Ирикки решил тоже зайти. Он собирался спросить Анну-Лийсу и Тахво, долго ли еще ждать. Тут же на крыльце обозначился и Хуттунен, а затем мелькнул и внук Хювяринена Ниило. 

Хювяринен с супругой, Анна-Лийса и Кенонен сидели за столом и беседовали. Ирикки услышал конец их разговора:

— Это какой еще колодец? — спросил Тахво. — И что это за средство?

— Колодец волшебный, на липерском лугу появился, через него в Похъёлу можно попасть,  — встрял в беседу Хуттунен. 

— А средство — это лучший состав от комаров, который моя дочь готовит, — с гордостью произнес хозяин. — Анна-Кайса, покажи.

Дочь Хювяринена Анна-Кайса сидела заплаканная у своем углу за занавеской. После слов отца она выглянула и  показала всем гостям сильно пахнущий травами холщовый мешок, после чего снова убрала его к себе под подушку.

И вдруг Ирикки услышал за спиной шум, а через мгновение кто-то толкнул его в бок. Пэйва даже вскрикнула. Тяжелыми шагами в дом Хювяринена вошел… «покойный» Ихалайнен. Следом за ним едва поспевала Миина Сормунен.

Волосы его были взлохмачены, а вид настолько дик и страшен, что хотелось бежать без оглядки. Ирикки предусмотрительно вернулся к своей повозке.

— Ты ли это, Ихалайнен?! — донесся из дома странный голос хозяина.

И тут из дома выскочил перепуганный Тахво Кенонен, а за ним разъяренный Ихалайнен. Оба кинулись к конюшне. 

Ирикки оставил повозку и перешел к воротам, где стояли Анна-Лийса и Пэйва. Он

вопросительно посмотрел на Анну-Лийсу, но та не знала, что ему сказать.

Возле конюшни разворачивалась любопытная сцена.

Тахво пытался вывести лошадь, но Ихалайнен преградил ему дорогу. 

— Поберегись, затопчу! — крикнул Тахво, толкая в круп ничего не понимающее животное и надеясь, что она заставит Антти уйти с дороги. Однако в ответ Ихалайнен издал резкий звук, напоминающий конское ржание, и кобыла просто впала в ступор. Затем он схватил Кенонена за шиворот и вытащил во двор. 

Мимо ворот прошла хозяйская дочка и спряталась за углом конюшни. 

Перед входом в конюшню бежала огромная охапка сена. Тахво, которому Ихалайнен дал солидный пинок, умудрился извернуться в полете и приземлиться именно туда. Еле выбравшись из сена, он принял боевую позу, сжал кулаки и приготовился оказывать сопротивление. Ихалайнен тем временем подбежал к воротам, схватил какую-то прислоненную к ним корягу и кинулся с нею на соперника.

Затем дерущиеся переместились к овину. Здесь почему-то оказалось много овец, кто-то их выпустил во двор. Ирикки встал возле стены дома, здесь за дракой было интереснее наблюдать. Ихалайнен махал своим бревном, пытаясь зацепить Кенонена, но тот ловко маневрировал между баранами, которые в то же время мешали движениям его менее грациозного соперника. 

Когда же Антти и Тахво переместились за угол овина, туда, где во дворе находился нужник, Ирикки решил понаблюдать за происходящим с более выгодной позиции — от колодца, но оттуда его оттеснила хозяйка. Тиина сама встала у колодца, а Ирикки переместился к амбару.

Но дерущиеся вскоре появились перед сараем.

Здесь хранилось достаточно сельскохозяйственного инвентаря, чтобы можно было подобрать достойное соперника оружие. Тахво забежал внутрь, и первое, что ему попалось, это были вилы. Теперь он не был столь беззащитен перед этим разъяренным ревностью быком. Теперь посреди двора, рядом с сараем и амбаром развернулось чуть ли не настоящее боевое сражение. Не удивительно, что собравшиеся вокруг наблюдатели принялись спорить, кто победит. 

Через весь двор прошел хозяин и стал загонять разбежавшееся стадо в овин.

Победил Ихалайнен, его бревно было тяжелее и обладало большей мощью. В какой-то момент Кенонен просто не удержал в руках вилы. 

Хозяйка наконец освободила место у колодца и переместилась к бане. 

А у амбара тем временем развернулась другая сцена. Амбар у Хювяринена был двухъярусный, наверх можно было попасть по пологому скату, а створка дверей там была приоткрыта. Тахво помчался наверх.  Ихалайнен бросил на землю свою корягу и двинулся вслед за соперником по скату. Ирикки решил отойти подальше и встал перед овином, заскочив перед этим на минуту по малой нужде. Вернувшись, он увидел, как с верхнего яруса катятся дубовые бочки. Ихалайнен еле уворачивался от них. Добравшись до верха, он не обнаружил там Тахво. Тахво скатился вниз в последней бочке. Ихалайнен с разбегу кинулся вниз.

Тахво пришлось убегать. Он промчался через двор и буквально налетел на колодец. Силы были на исходе, и портной прыгнул вниз. Антти прибежал следом, плотно закрыл колодец крышкой и принялся кулаком глубоко вбивать ее. Перед Ирикки мелькнул Ниило, интересующийся, что происходит. Наконец Ихалайнен остановился, перевел дух и мрачно двинулся к дому.

Только тогда все собравшиеся домочадцы и гости Хювяринена смогли прийти несчастному портному на помощь. Его извлекли из колодца, привели в чувство. Лишь Анна-Лийса стояла чуть в стороне, не решаясь подойти. Ее состояние можно было понять. Малыш Ниило убежал куда-то по направлению к воротам.

Анна-Кайса подала Тахво сухой плед и зачем-то тихонько шлепнула его банным веником.

— Оставайся, — сказала Тиина мокрому и дрожащему Тахво. — Зятем будешь…

Ихолайнен, уставший после драки, сидел на крыльце. Анна-Лийса не смела к нему подойти. Ирикки осторожно посмотрел на Ихолайнена, не зная, что делать дальше. Было понятно, что сорвался еще один крупный заказ. Ни в какое Йоки они теперь не поедут. Выходит, сглаз недовольной ведьмы с побитым сервизом действовал так, что заработок Ирикки срывает не только своей смертью, но и их воскрешение.

Наконец Антти поднялся с крыльца и скомандовал: 

— Всё, хватит! Едем домой!

Ирикки повернул караван своих повозок назад в Муртосало.

На своем хуторе хмурый Ихалайнен первым вылез из брички и сказал:

— Разгружайтесь сами, без меня.

Ирикки подошел к нему и спросил про оплату. Антти попыхтел немного и заплатил. Денег он получил, конечно, меньше, чем рассчитывал, но все же хоть что-то. И потратить заработок Ирикки решил на приятное общение. Поздно вечером он пришел на хутор к Пэйве…

Шел уже пятый час утра, когда свидание Пэйвы и Ирикки было бесцеремонно прервано. Соседский внук Ниило решил подсмотреть, чем они вместе занимаются, и подкрался к окну. Мальчишка был так поражен увиденным, что свалился и уронил шест с веревкой, на которой сушилось белье. Пэйва и Ирикки это заметили, узнали Ниило и, наскоро одевшись, выбежали из дома.

— Совсем не смотрят за своим сорванцом Хювяринены, — пожаловалась Пэйва.

— Вот сейчас я его догоню! — пообещал Ирикки.

После этого Пэйва отправилась на хутор к Хювяриненам, а Ирикки выбежал на дорогу, по которой удрал Ниило. Он заметил, что сорванец свернул на липерский луг. Добравшись до луга, он стал присматриваться, куда делся мальчишка, и заметил его возле того самого чудесного  колодца, о котором раструбил в деревне Хуттунен. 

Ирикки решил серьезно проучить Ниило, сам дошел до колодца и прыгнул в него. Так он оказался в Похъёле.

С той стороны оказался точно такой же колодец прямо посреди луга. Чуть в стороне стояла какая-то деревня, прямо туда Ирикки  и пошел. Стоит сказать, что жители Похъёлы явно не бедствовали. Дома и дворы стояли крепкие, а посреди селения и вовсе был постоялый двор и трактир, работающий даже теперь, посреди ночи. Ирикки заглянул на разные улочки, нигде не нашел сорванца Ниило и вышел к лугу. И только здесь он заметил в свете луны удаляющуюся фигуру мальчугана  и поспешил за ним. Вдали виднелось что-то вроде загона для скота, и именно там где-то спрятался Ниило.

И вдруг с той же стороны донесся волчий вой и звериный рык. Ирикки насторожился. Он уже почти дошел до места, как ворота загона распахнулись, и из них вылетела целая стая волков. Ирикки рванул обратно в деревню. Разумеется, бегал он значительно медленнее, чем лесные хищники, и не рассчитывал на успех. Он уже начал прощаться с жизнью, но волчья стая неожиданно пролетела мимо, обогнула деревню и скрылась в лесу. Не веря своей удаче, Ирикки дошел до трактира, заказал хлебного вина и устроился в углу.

Вскоре в тот же трактир вошла и Пэйва вместе с Кайсой Кархутар, давней уроженкой Липери, которая после замужества перебралась в Йоки. 

— Проходите сюда, — позвал женщин Ирикки. — Вы не представляете, что сейчас я пережил из-за этого малыша Хювяринена. На меня неслась целая стая волков…

— Мы видели, — воскликнула Пэйва. 

— И не догнали? — с сомнением заметила Кайса.

— Нет. У них были какие-то свои дела… мной они не заинтересовались.

-— Ну, раз опасность миновала, я пойду, — сказала Кайса и ушла.

А Пэйва села рядом с Ирикки за стол, и так они провели некоторое время в обнимку. Затем трактир стал закрываться, и им предложили комнатку на постоялом дворе. У Ирикки были деньги, и он заплатил за ночлег.

Раз появилась такая возможность посмотреть Похъёлу, отчего бы не воспользоваться ею и не взглянуть на этот легендарный край при свете дня?

Утром они проснулись и взглянули в окно. Местные деревенские на улице о чем-то встревоженно судачили. Ирикки и Пэйва отправились посмотреть, что случилось. Люди собирались перед воротами хозяйства Лоухи. В толпе мелькнуло семейство Хювяриненов. Люди говорили о каком-то нашествии змей на двор хозяйки Похъёлы и о пропаже мельницы Сампо. Затем появился Вилле Хуттунен с довольно помятым видом. Он огляделся по сторонам, но прежде чем заметить своих земляков, уставился куда-то в сторону луга. Глаза его расширились, челюсть отвисла.

— Ты ли это, Ихалайнен?! — крикнул он.

Прямо через луг, к частоколу и стоящей возле него толпе, с металлической решеткой в руках шел Антти Ихалайнен.