В лесной глуши, в Липери жили степенные, неторопливые люди. Жили они на хуторах в нескольких верстах друг от друга, а ближайший город Йоки, до которого было чуть ли не 30 верст, липерцы считали невероятно суетливым, шумным и загадочным. 

Портной Тахво Кенонен тоже был родом из Липери, но он вынужден был покинуть родные места и поселиться в Йоки из-за душевной травмы и разбитого сердца. Именно из-за этих душевных страданий стал Тахво много пить.

Однажды, вспоминая с грустью былое, рассказывал Тахво свою печальную историю Хейкки Пирхонену, которому только что пошил новые брюки.

— Во времена своей молодости подумывал я о некой девушке Анне-Лийсе Матикайнен, которая теперь замужем за Антти Ихалайненом, и собирался на ней жениться… Ну, а тут подвернулся ей этот Ихалайнен… Человек он не бедный… Ну, и папаша ее сорвал мое дело… Анна-Лийса вышла замуж за Ихалайнена… Вот и достался ей в мужья урод, каких мало…

— Сама виновата, — промолвил Пирхонен. Портной, хорохорясь, сказал:

— Да, Хейкки! Она сама выбрала себе такого мужа… Ну, а я с тех пор шью да пью…

— Так неужели ты никого другого не нашел, кроме этой девушки? — спросил Пирхонен.

Кенонен хвастливо сказал:

— Ого, дорогой! Немало всего было у Кенонена… И даже девушки из богатых домов проливали слезы о Кенонене. А одна так прямо голову потеряла из-за Кенонена — это Анна-Кайса, дочь Хювяринена…  Она совсем обезумела. И даже теперь осталась старой девой… Нет, ты не думай, Пирхонен, что Тахво Кенонена так легко окрутить… Вот что я тебе скажу — Аину-Лийсу, которая теперь замужем за Ихалайненом, я бы взял в жены, но только не Анну-Кайсу, дочь Хювяринена.

— Да уж ясно, не ее… 

— Сильно плакала жена Ихалайнена, когда ей пришлось со мной расставаться и из нас двоих выбирать себе Ихалайнена… И сказала она мне: «Не грусти, дорогой Кенонен, — быть может, Ихалайнен помрет, так я тогда непременно тебя выберу». Нет, ты, Хейкки Пирхонен, только послушай, что Кенонен тебе скажет… Хотя бы на краю света находился Кенонен — его разыщет Анна-Лийса, как только помрет ее Ихалайнен…

— Да уж ясно, она разыщет тебя… А ты что, в Липери сейчас собираешься?

— Туда, в Липери, тянет меня моя душа. Ведь только Липери настоящая родина. Возьми бутылку, Пирхонен, и пей прямо из горлышка.

Собственно говоря, портной Кенонен не так уж сильно преувеличивал. Кое в чем он даже говорил чистейшую правду. Анна-Кайса, дочка Хювяринена, была когда-то безумно в него влюблена. А он любил свою желанную Анну-Лийсу. И это прежнее его чувство к ней продолжало тлеть, хотя он как будто и примирился со своей судьбой. Что касается Анны-Лийсы Ихалайнен, то уж тут Тахво Кенонен сильно прихвастнул. Она, правда, была к нему неравнодушна, но вовсе не любила его до безумия. Именно поэтому Кенонен выпивал и мотался с одного места на другое.

И вот к вечеру, закончив свою работу, он собрал свои манатки и отправился на родину в Липери, куда тянула его неспокойная душа.

Дорога в родные места шла мимо обширного озера с множеством заливов и остров. Где-то нам на другом берегу, как говорили, живет сама водяная ведьма Сюэтар. Но Тахво никогда не видел ее, а думал только о своей Анне-Лийсе.

Было уже достаточно поздно, когда услышал он крики со стороны воды. Где-то там, на середине озера тонула лодка с двумя пассажирами. 

Тахво был посредственным пловцом, но мысль о том, чтобы помочь утопающим, мелькнула в его голове. Он уже даже скинул обувь, чтобы зайти в воду, довольно холодную уже в начале осени, но вдруг услышал голоса местных мужиков.

— Так это же Ихалайнен и Ватанен тонут! Точно они! Я видел, как они в лодку садились!

— А зачем они на ночь глядя куда-то поплыли? — спросил один.

— Так они же в Похъёлу собрались комаров гонять. Старуха Лоухи обещала свою мельницу отдать тому, кто всех комаров из Похъёлы прогонит, — ответил ему второй. 

— А еще Антти бросил свою Анну-Лийсу и решил к первой красавице Похъёлы свататься. А Юсси его сопровождал. Так Вилле Хуттонен говорил, — добавил третий.

— Ну, теперь им только к русалкам свататься.

У Тахво перехватило дыхание. Неужели Ихалайнен наконец помрет, а Анна-Лийса останется свободной вдовой?

Он тут же снова надел ботинки и присел на берегу, ожидая, чем закончится дело с потонувшей лодкой.

Мужики попытались спасти утопавших, подплыли к месту происшествия на старом плоту, но вытащить Ихалайнена и Ватанена им так и не удалось, хотя и обшарили все дно жердями и даже нырнули один раз.

Уверившись, что ненавистный Ихалайнен больше не выплывет, Тахво сделал себе шалаш на берегу, потому что ночью идти в Липери смысла уже не было.

На утро со свежими силами и полный надежд, он двинулся прямо на хутор Ихалайненов. В доме, почему-то холодном и мрачном, нашел он любимую Анну-Лийсу и ее подругу Миину Сормунен, обеих страшно расстроенных и раздраженных. И хотя на душе у Тахво было светло и радостно, ради приличия он состроил трагическую мину и сказал:

— Бедная, бедная Анна-Лийса. Прими мои соболезнования в связи со смертью твоего супруга Ихалайнена.

Анна-Лийса и Миина плюхнулись на лавку. 

— Как! Вы не знаете? — удивился Тахво. — Значит, именно я принес тебе эту печальную весть. Вчера вечером твой муж со своим другом Юсси Ватаненом сели в лодку на озере и поплыли. Но недолго продолжалось их путешествие. Лодка перевернулась, и оба они утонули. Тела их так и не смогли выловить. 

Анна-Лийса принялась рыдать и причитать. А  Миина воскликнула:

— Вот что бывает с теми, кто бросает своих жен ради красоток из Похъёлы!

Тахво присел за стол, задумавшись, как бы предложить Анне-Лийсе себя в качестве замены Ихалайнену и опоры в жизни.

— Зачем так убиваться, Анна-Лийса, — сказал наконец он. — Найдешь себе другого, более достойного мужа. Ты вдовой не останешься.

Миина с подозрением взглянула на портного.

— А почему у вас так холодно? Не угостите ли вы гостя горячим кофе? — спросил Тахво.

— У нас спички закончились, — ответила Миина.

— Возьмите мои!

И портной достал из кармана коробок.

Анна-Лийса вмиг перестала рыдать, схватила спички и побежала разводить огонь. В доме сразу потеплело — и по ощущению, и по настроению.

Когда Тахво, Миина и Анна-Лийса сели пить кофе, в дверь снова постучали, и в дверь вошел Вилле Хуттунен почему-то с еловой веткой в руке. 

 — Бедная, бедная Анна-Лийса, — проговорил он. — Ты слышала, что твой Ихалайнен утонул?

— Слышала. Перевернулась лодка на озере, Антти и Юсси ушли на дно, — холодно ответила хозяйка, расстроив  Хуттунена, надеявшегося первым сообщить новость. 

Миина поднялась с лавки, явно пытаясь своим телом выдавить Хуттунена из помещения. Испугавшись, что его раздавят, Вилле сбежал во двор. Миина последовала за ним. Через некоторое время она вернулась с еловой веткой за поясом.

Тахво Кенонен никуда не собирался уходить. Весь день он утешал несчастную вдову, потом обхаживал и наконец к вечеру сделал ей предложение. Анна-Лийса согласилась.

На следующий день начались приготовления к свадьбе. Тахво Кенонен, почувствовав себя без пяти минут хозяином хутора, производил оценку имущества: пересчитывал скот, стога и скирды, все запасы в амбаре.

— А завтра, Анна-Лийса, мы поедем с тобой в Йоки. Поживешь немного у меня, привыкнешь к городской жизни, — сказал Тахво. — А за скотиной пока твои работники присмотрят, а потом мы ее продадим.

Вдова, с трудом осознававшая масштаб всех перемен, только кивала головой.

Ближе к вечеру начались сборы к переезду. Миина куда-то ушла, и Анне-Лийсе приходилось самой собирать баулы. Тахво принялся ей помогать, попутно переустраивая все по-своему на хуторе. Только к середине следующего дня они собрались и погрузили вещи в повозки, арендованные у перевозчика Ирикки и его ребят. Затем Тахво скомандовал: «Трогай!», и процессия двинулась по дороге в сторону Йоки. 

Возле хутора Луосоваара Анна-Лийса спохватилась:

— Ой, Хювяриненам же надо сказать, что меня здесь не будет.

И хотя Тахво неловко было встречаться с Анной-Кайсой, он все же согласился завернуть вместе с повозками к Хювяриненам.

Часть телег остались стоять на дороге, а бричка и повозка с самыми ценными вещами заехали во двор. Анна-Лийса и Тахво подошли к крыльцу, столкнувшись с выбежавшим из дома Хуттуненом.

Пекка и Тинна Хювяринен сидели за столом, а Анна-Кайса, чем-то расстроенная, устроилась в своем углу за занавеской. В доме стоял резкий травяной запах. Хозяин пригласил соседку и портного к столу, но разговор что-то не клеился.

— Между прочим, хозяйка Похъёлы пожелала средство от комаров именно у нашей Анны-Кайсы приобрести, — сказала внезапно Тиина. — И мы с Анной-Кайсой сегодня же отправимся в Похъёлу через чудесный колодец. Анна-Кайса много своего средства нынче приготовила. На всю Похъёлу хватит. 

— Это какой еще колодец? — удивился Тахво. — И что это за средство?

— Колодец волшебный, на липерском лугу появился, через него в Похъёлу можно попасть,  — раздался с крыльца голос Хуттунена. 

В дверном проеме стояла соседка Пэйва Мякинен, перевозчик Ирикки Ярвинен, внук Хювяриненов Ниило и собственно сам Вилли Хуттунен, решивший вернуться в дом.

— А средство — это лучший состав от комаров, который моя дочь готовит, — с гордостью произнес Пекка. — Анна-Кайса, покажи.

Действительно, Анна-Кайса была известна всему Липери как гроза комаров. У нее всегда можно было купить особый сбор трав, от которого комары разлетались за версту, но его состав она держала в секрете даже от домочадцев.

Анна-Кайса достала плотный холщовый мешок, набитый зельем, и показала всем гостям, после чего снова убрала его к себе под подушку.

И вдруг со стороны входной двери раздались шум, ахи и испуганные крики. Те, кто сидел за столом, обернулись и увидели жуткую картину. В дверном проеме грозно стоял и молча пыхтел «покойный» Ихолайнен. Волосы его были взлохмачены, а вид настолько дик и страшен, что хотелось бежать без оглядки. Те, кто оказался ближе к двери, так и сделали, выбежав во двор, поближе к воротам.

Пекка же сохранил самообладание и, глядя прямо в глаза «покойнику», спросил: 

— Ты ли это, Ихалайнен?

За спиной «утопленника» появилась Миина Сормунен.

Анна-Лийса, не веря своим глазам, встала и, подойдя к «покойному» мужу, тоже спросила:

 — Ты ли это, Ихалайнен?

Но Антти молча отстранил свою «вдову» рукой. Его полный ненависти взгляд был направлен на Тахво.

— Хювяринен, кажется, в твоем доме готовится убийство, — испуганно произнес портной, а затем резко сорвался с места и, ловко проскочив под локтем Ихалайнена, не успевшего среагировать, кинулся во двор. Антти метнулся следом. 

Выскочив из дома Хювяринена, Тахво помчался к конюшне. Он надеялся найти там какую-нибудь подходящую для верховой езды лошадь, которую можно было бы на время одолжить, чтобы скрыться от этого ужасного Ихалайнена. Бегал Кенонен, конечно, быстрее, чем его соперник, но зато у Антти удар был сильным, способным запросто сбить с ног. До конюшни Тахво добежал быстро и даже открыл дверцу в стойло, чтобы вывести лошадь, но Ихалайнен преградил ему дорогу. 

— Поберегись, затопчу! — крикнул Тахво, толкая в круп ничего не понимающую лошадь и надеясь, что она заставит Антти уйти с дороги. Однако в ответ Ихалайнен издал резкий звук, напоминающий конское ржание, и бедное животное просто впало в ступор. Затем он схватил Кенонена за шиворот и вытащил во двор.

Перед входом в конюшню бежала огромная охапка сена. Тахво, которому Ихалайнен дал солидный пинок, умудрился извернуться в полете и приземлиться именно туда. Еле выбравшись из сена, он принял боевую позу, сжал кулаки и приготовился оказывать сопротивление.

Ихалайнен тем временем рванул к воротам, к которым была прислонена какая-то толстая коряга, и именно с этой жуткой дубиной он бросился на Тахво. Тахво, сообразив, что с этим адским орудием дела его плохи, кинулся наутек. Путь к воротам ему преграждал грозный Ихалайнен, поэтому бежать можно было только вглубь двора, в надежде где-нибудь спрятаться. Следующим пунктом на его пути был овин, из которого, как назло, вывалило целое овечье стадо. Ихалайнен махал своим бревном, пытаясь зацепить Кенонена, но тот ловко маневрировал между баранами, которые в то же время мешали движениям его менее грациозного соперника. 

Тахво отступал к задней части двора, к высокому забору. Он еще надеялся, что где-то там найдется какой-нибудь лаз, чтобы выбраться со двора и спастись. Он быстро проверил все жерди и доски, но забор у Хювяринена оказался крепким.

Постепенно драка переместилась к нужнику. Прятаться внутри Тахво не решился, справедливо полагая, что Ихалайнен нынче не готов проявить деликатность и спокойно оставить человека наедине с его мыслями в таком укромном месте. 

Антти размахнулся, но последовавшие несколько ударов бревном не достигли цели. Он лишь попал по нужнику, слегка покосив строение.

Тахво тем временем переместился к сараю. Здесь хранилось достаточно сельскохозяйственного инвентаря, чтобы можно было подобрать достойное соперника оружие. Тахво забежал внутрь, и первое, что ему попалось, это были вилы. Теперь он не был столь беззащитен перед этим разъяренным ревностью быком. Теперь посреди двора, рядом с сараем и амбаром развернулось чуть ли не настоящее боевое сражение. Не удивительно, что собравшиеся вокруг наблюдатели принялись спорить, кто победит.

Победил Ихалайнен, его бревно было тяжелее и обладало большей мощью. В какой-то момент Кенонен просто не удержал в руках вилы. Теперь ему ничего не оставалось, как ретироваться к амбару. 

Амбар у Хювяринена был двухъярусный, наверх можно было попасть по пологому скату, а створка дверей там была приоткрыта. Тахво помчался наверх и обнаружил там множество пустых бочек. Ихалайнен уже приближался, и единственное, что оставалось Кенонену, — скатить на него все эти бочки. Однако Ихалайнен каким-то чудом уворачивался от них. Наконец у Кенонена осталась последняя бочка. Недолго думая, он забрался внутрь и сам покатился вниз по скату.

Бочка остановилась рядом с баней. Тахво, еле держась на ногах, поднялся и попытался спрятаться внутри, но Ихалайнен, переведя дух, уже летел по скату к нему. А дверь бани была заперта. Тахво побежал через двор и буквально налетел на колодец. Силы были на исходе, и портной прыгнул вниз.

Этого Ихалайнен будто ждал. Он плотно закрыл колодец крышкой и принялся кулаком глубоко вбивать ее.

Тахво стоял по грудь в воде, удовлетворенный хотя бы тем, что Ихалайнен теперь не сможет проломить ему голову. Через некоторое время стуки сверху прекратились,  а потом хозяева открыли крышку колодца. Общими усилиями Тахво вытащили наверх. Анна-Кайса, глядя на Тахво с сочувствием и даже нежностью, подала ему сухой плед, что было очень кстати, потому что он дрожал от холода. «Вот женщина совсем иного рода, нежели Анна-Лийса, — подумал Тахво, — но сколько в ней заботы и участия».

 — Оставайся, — сказала Тиина, ее мать. — Зятем будешь…

Тахво не возражал. Анна-Кайса просто сияла от счастья.

Чуть позже все разъехались. Будущий зять сидел за столом и спокойно поедал пироги Тиины. 

— Ой, батюшки! — внезапно воскликнула Анна-Кайса из своего угла. — А где же мое антикомариное зелье?!

Все домочадцы кинулись искать мешочек с пахучими травами. Ни под подушкой, ни за занавеской, ни в ином месте дома так его и не нашли.

— У нас не дом, а проходной двор, — ворчала Тиина. Пекка же зачем-то полез в ящик, где он обычно держал табак.

— А у меня табакерка пропала! Да что же это такое! В Липери появились воры? — сказал он.

— Дедушка, — вылез из-под его локтя Ниило. — А помнишь, дядя Вилле говорил, что странный колодец появился, через который в Похъёлу можно попасть? Может, оттуда черти повылазили и всё украли?

— Скорее, всё пропавшее нынче попадает в Похъёлу, — огрызнулся Пекка.

Долго на семейном совете Хювяринены обсуждали, что делать, и в итоге решили идти через колодец в Похъёлу искать пропавшие вещи. И хотя Пекка говорил, что надо дождаться утра, Тиина настояла на том, чтобы выдвигаться немедленно. Ведь тот, кто украл средство, наверняка уже стучится в дверь Лоухи. Надо его опередить. Ниило было решено оставить дома под присмотром Тахво, а идти втроем.

Вскоре после того, как Хювяринены ушли со двора, в доме появился Ниило. Он где-то долго носился и теперь хотел есть. Для Тахво роль няньки была непривычной, он просто поставил перед мальчишкой тещины пироги, а сам устроил себе мягкое место на лавке и лег отдыхать. Не удивительно, что, когда после легкого сна портной открыл глаза, Ниило рядом не было. Тахво вышел во двор, поискал мальчишку, но тот не отзывался. Куда-то сбежал сорванец, пока деда с бабкой нет. Однако надо было его найти.

Взгляд Тахво упал на валявшуюся на земле возле амбара корягу, которой этот жуткий Ихалайнен давеча в порыва ревности пытался прибить соперника. Тахво взял в руки это бревно и почувствовал себя намного сильнее. Сила исходила из самой коряги. «Так вот в чем твоя хитрость, Ихалайнен!» — подумал Тахво и, вооружившись этим диким орудием, отправился за пределы хутора искать Ниило. Мальчишку как ветром сдуло. 

Уже за полночь Тахво вышел на липерский луг и увидел колодец, о котором болтал Хуттунен. В нем плескалась чистая вода, и даже при свете луны сквозь нее просматривались холодные сопки Похъёлы. Тахво прыгнул вместе с корягой вниз и оказался в этом холодном северном краю. 

Первое, что смутило  и испугало Кетонена в Похъёле, стал волчий вой, раздающийся по округе. Затем перед ним неожиданно появился Хювяринен с железным посохом в руке. 

— Что ты тут делаешь, — грозно крикнул Пекка. — Я сказал тебе сидеть дома и следить за Ниило.

— Так сбежал мальчишка прямо из-под носа, — признался Тахво. — Я отправился на его поиски. Вот, и в колодец заглянул…

— А бревно это зачем? 

— Так непростое это бревно, я сразу понял. Сила от него исходит. Вот я его и прихватил со двора. Мало ли где понадобится.

— Считай, что уже понадобилось. Мы идем искать Анну-Кайсу и дочку Лоухи. Они где-то в лесу, а вокруг волки взбесились.

Тахво похолодел от ужаса.

— Не бойся, пойдем. Этот посох, говорят, тоже не так прост.

И они двинулись по дороге в лес, кричали и звали Анну-Кайсу, и вскоре услышали женские крики и звериный рев. Анна-Кайса и Ауликки стояли, со всех сторон окруженные волками. Пекка первый кинулся на волков, размахивая жезлом. Тахво ничего не оставалось, как броситься следом. Коряга Ихалайнена будто делала всё за него, отгоняя во все стороны волков. Это было удобно. Тахво в глазах девушек наверняка выглядел как герой. Вдруг волки разом сорвались с места и помчались куда-то. 

И тогда Тахво с девушками и Пеккой отправились по лесной дороге в хозяйство Лоухи. Тахво ловил на себе восхищенные взгляды Анны-Кайсы и Ауликки. 

Во дворе хозяйки Похъёлы после нападения волков царил страшный беспорядок. Работники и слуги устраняли разрушения и зализывали раны. Пекка и Тахво оставили железный посох и корягу возле ворот. Тиина в одной из дворовых построек помогала какому-то хромому парню. Она также спросила про Ниило, пришлось признаться, что он сбежал. Затем Тахво нашел какую-то избу с широкими лавками и улегся там отдыхать после тяжелой ночи.

Утром над хозяйством Лоухи разнесся жуткий крик. Это первые работники и слуги, выйдя во двор, обнаружили, что он полон разнообразных змей. Они переползали из угла в угол, скручивались в клубки и так обвили колодец, что даже невозможно было его увидеть.

Всем обитателям поместья пришлось бежать со двора. 

Лоухи приказывала змеям вернуться на болота, но они не слушались ее.

Покинувшие хозяйство люди принесли и другие печальные вести. Загон для скота был открыт, ворота разбиты и даже опоры изгороди в нескольких местах разрушены. Каменный утес недалеко от загона просто исчез. На его месте осталась огромная бесформенная куча песка. И часть утеса на берегу обрушилась в море.

Но не это была главная утрата. 

Похищена мельница Сампо.