Анна-Кайса

В лесной глуши, в Липери жили степенные, неторопливые люди. Жили они на хуторах в нескольких верстах друг от друга, а ближайший город Йоки, до которого было чуть ли не 30 верст, липерцы считали невероятно суетливым, шумным и загадочным. 

Семья Хювяринена считалась весьма зажиточной, хутор Луосоваара приносил немалый доход. Пекке и Тиине нравилась деревенская жизнь. Сын давно уехал в город и женился там. Только своего сына — сорванца Ниило отправил на хутор к деду с бабкой.  А еще в Липери проживала Анна-Кайса, которой так и не удалось пока выйти замуж. 

В свое время Анна-Кайса была безумно влюблена в Тахво Кенонена, но тот даже не думал о ней, а мечтал о дочери Матикайнена — Анне-Лийсе. Анна-Лийса, однако, отвергла любовь Тахво и вышла замуж на Антти Ихалайнена. Но Кенонен все равно не обращал внимания на Анну-Кайсу. Он покинул родные Липери и поселился в Йоки, где стал портным. Говорили, что он так и не женился. Анна-Кайса тоже осталась незамужней. 

С тех пор прошли годы. Анна-Кайса сначала и думать не желала ни о ком другом, кроме Тахво, и отвергала все предложения. Когда же красота стала постепенно увядать, она пересмотрела свое отношение к браку, однако к тому времени и женихи иссякли. Отец назначил за ней хорошее приданое — 1000 марок, несколько коров и кое-что еще по мелочи, но пока ни одно сватовство не увенчалось успехом.

Однажды невесть откуда на хуторе появился какой-то заморский лекарь по имени Тури Палвойнен. Уже по его внешности можно было сказать, что он нездешний. Был он невысокого роста и сильно загорелый, да и говорил с небольшим акцентом. Когда и как он пришел или приехал, Анна-Кайса не заметила. Никакой повозки или коня она не видела. Однако родители тепло приняли его как давнего знакомого. Палвойнен говорил, что хочет обойти местные леса, собрать лекарственные травы, расспросить местных о способах лечения. В доме он, однако, не задержался, а перебрался к известному болтуну и сплетнику Вилле Хуттунену в центр Липере. 

Спустя некоторое время на хутор зашел сосед Антти Ихалайнен. Отец в это время мастерил новую дугу для упряжи, мать хлопотала с обедом, а племянник Нилле, как всегда, где-то носился. Сама Анна-Кайса занималась шитьем.

Переступив через порог, Ихалайнен присел на лавке и начал разговор издалека. 

— Где же ты нашел черемуху для своей дуги?

— Случайно увидел ее на поле у Матикайнена, — ответил отец и в свою очередь спросил:

— Ну что новенького у вас в Мурто?

— Ничего особенного, — сказал Антти. — Небольшие дожди прошли…

Мать спросила:

— Как поживает Анна-Лийса, здорова? 

— Особенно она не жаловалась ни на что… Вот собирается лен трепать…

— Ах, уже собирается лен трепать… Много ли снопов у вас в этом году? — спросила мать, и Антти ответил ей:

— Да, пожалуй, на два снопа больше, чем в прошлом году.

— Вот как! На два снопа больше?

— На два.

Ихалайнен достал свою табакерку и стал набивать трубку.

— Тут в ящичке есть мой табачок, — сказал отец. — Зачем ты своим набил трубку?

— Неважно, — пробурчал. 

Наступило молчание, еще более продолжительное, чем раньше.

Наконец Антти нашел нужное начало. Затянувшись и сплюнув, он сказал:

— Говорят, что у Макконена свинья опоросилась.

— Уже опоросилась? — переспросил отец.

— Уже… В пятницу она опоросилась… Кроме того, у Юсси Ватанена отелилась черная корова.

— Это та самая, что куплена у Воутилайнена?

— Та самая…

Снова помолчали. Собравшись с духом, Антти продолжал начатый разговор:

— Хватает скота у этого Юсси… Пятнадцать дойных коров машут хвостами… Можно залиться молоком в его доме…

Анна-Кайса почувствовала, что неспроста эти соседские разговоры о Юсси Ватанене.

— Что толковать, крепкое хозяйство у Юсси, — заметил отец. — Давеча он говорил, что в том году он десять пудов масла продал.

— Этот Юсси всегда был очень старательный мужик… И, главное, ни разу не ссорился со своей покойной женой…

Тут уж  и мать навострила уши:

— А что, Юсси, вероятно, снова собирается жениться, раз уж померла его Ловииса? — спросила мать.

— Да, но только вряд ли Юсси обратит внимание на каждую, ведь много желающих войти в такой дом.

Антти вытряхнул пепел из своей трубки, и отец на этот раз счел нужным сказать:

— Здесь в ступке есть свеженарубленный табачок. Антти стал набивать трубку, говоря при этом:

— Ничего, сошел бы и свой табачок.

— Так ведь для этого и хозяйский табак здесь находится, — убеждал отец.

— Ты бы, Анна-Кайса, поставила на огонь кофейник, раз у нас в доме такие дальние гости, — подсказала мать.

Посидели еще. Анна-Кайса суетилась, приготовляя кофе.

— У этого Юсси теперь отличная беговая кобыла, которую он выменял у Кеттунена. Он хороший лошадник, наш Юсси. Всегда ласково обращается со своей лошадью и со своей прочей живой тварью, — уверял Антти.

— Сердечный человек этот Юсси, — согласилась хозяйка.

— Он мягкий человек… У него одинаковое отношение как к лошади, так и к своей женке, — бубнил Антти.

С пылающими щеками Анна-Кайса суетилась у очага.

Еще поговорили о хозяйстве Юсси, о его полях и лесах. Между тем, кушанье было приготовлено, и хозяйка принялась потчевать гостя:

— Вы бы попробовали, Ихалайнен, нашего масла и хлеба. Ведь у нас других разносолов нет.

Антти выбил пепел из своей трубки и снова подошел к столу.

— Вон какая у нас еда — уж извините — ничего особенного… — сказала Тиина и, обратившись к дочери, добавила:

— Анна-Кайса, поставь на стол хотя бы копченую свинину…

Анна-Кайса торопливо исполнила просьбу. И тут Антти отдал должное еде. Кушая, он продолжал бахвалиться:

— В доме у Юсси мясо не переводится даже летом. Шесть свиных окороков коптил он в прошлую весну.

— Хватает мяса у Юсси, — согласился отец.

Трапеза была закончена. Еще поговорили и еще похвастались. Пришло время уходить. Разыскивая глазами шапку, Антти вдруг сказал:

— Ну, пора мне и до дому, к моей Анне-Лийсе…

Тут все опешили.

Пекка, Тиина и Анна-Кайса подумали, что они ошиблись в своих надеждах. Вероятно, этот Ихалайнен просто так, от нечего делать, расхваливал Юсси.

Нависло молчание. Потупившись, Анна-Кайса прибирала стол.

Что касается Антти, то он, оказывается, только собирался с духом произнести нечто решающее. Он напялил шапку на голову, шагнул к дверям и лишь тогда порадовал хозяев, сказав им:

— Ах да, кстати, ведь у меня к вам есть некоторое дело… Не согласилась бы Анна-Кайса выйти замуж за Юсси Ватанена?

От волнения он снова присел и закурил.

Анна-Кайса согласилась. 

И так начались приготовления к свадьбе. 

К вечеру  на хутор забрел Вилле Хуттунен.

— Вы слышали? Говорят, в Похъёле старая ведьма Лоухи обещала тому, кто избавит ее от комаров, отдать волшебную мельницу Сампо и руку своей дочери Ауликки. Видать, сильно ее комары заели. И теперь каждый, кто знает, как это сделать, может попытать счастье.

Тиина посмотрела на свою дочь. 

— Анна-Кайса, а ведь ты же лучшее средство от комаров умеешь готовить.

Анна-Кайса оторвалась от перебирания своих нарядов и украшений и энергично закивала. 

— Да! — с гордостью сказала она.  — Но я никому не скажу.

Действительно, Анна-Кайса была известна всему Липери как гроза комаров. С самого детства она собирала самые пахучие травы, способные отогнать летучих кровососов. Она успешно приторговывала своим средством и всегда имела лишние деньги на ленты и бусы.

В принципе по отдельности эти средства были хорошо известны всем: сосновые шишки, можжевельник, листья бузины. Но лишь Анна-Кайса владела главным секретом, что именно, в каком сочетании и количестве надо смешать, чтобы результат превзошел все ожидания. Даже ее родители не знали секретного рецепта.

— Вот потому я и пришел вам сообщить, — сказал Вилле. — Ведь Анна-Кайса могла бы неплохо заработать, если бы продала старой ведьме свое средство. Рука прекрасной Ауликки, понятное дело, ей ни к чему, а вот мельница Сампо пригодилась бы всем в Липери. Мы бы стали богатейшим краем.

— А то! — воскликнул Пекка.

— Ваш сосед Ихалайнен, между прочим, уже отправился в Похъёлу. 

— Ерунда! — сказала Тиина. — Был сегодня у нас Ихалайнен, долго сидел, но ничего подобного не рассказывал.

Вилле почесал затылок, и вдруг его осенило.

— И то верно! Зачем ему вам говорить, если поехал он в Похъёлу наверняка со средством Анны-Кайсы, которое у нее же купил. Вот и решил он за ваш счет получить себе в жены Красу Похъёлы.

— Не может быть, — возмутилась Тиина. — У него же есть законная жена, Анна-Лийса.

— Была жена. Ихалайнен решил развестись с ней. Так сказал Юсси Ватанен. Я их встретил на дороге, они ехали в бричке в Похъёлу. Юсси так и сказал, что Ихалайнен бросил свою старую бабу и будет свататься к Ауликки. И сам Ихалайнен рядом сидел и подтвердил это. А еще Юкки сказал, что, может, и сам все бросит и там останется.

Анна-Кайса едва не свалилась с лавки. 

— Врешь ты все, Вилле! Не стыдно тебе наговаривать на хороших людей! Иди-ка ты лучше отсюда!

— Да я клянусь, всё правда! — запротестовал Хуттунен.

— Иди-иди! — прикрикнул Пекка. — И не приходи больше!

Вилле быстро удалился.

— Не верь тому, что говорит этот болтун! — сказала дочери Тиина. — Не такой человек Юсси Ватанен, чтобы забирать свое обещание сразу после того, как его дал.

И несмотря на то, что в части, касающейся Ватанена и Ихалайнена, рассказ Вилле Хутонена был признан бессовестным обманом, Пекка все же попросил Анну-Кайсу приготовить побольше состава от комаров. 

Зелья было приготовлено достаточно: льняной мешочек был туго набит сбором. Весь дом Хювяриненов наполнился сильным, насыщенным запахом, который не перепутать ни с чем. Анна-Кайса оставила подготовленный мешочек с противокомариным сбором в своем углу, под подушкой. 

Предсвадебные хлопоты и суета продолжались на хуторе Луосоваара три дня. А на третий день случилось непредвиденное.

Послал Пекка своего работника в лавку за нужным в хозяйстве товаром,  а тот вернулся растерянный, без покупок, но зато в компании Вилле Хуттунена.

— Вы что, не знаете, что вокруг делается? Застряли на своем хуторе и не знаете ничего! Анна-Кайса к свадьбе с Юсси Ватаненом готовится? Так вот, не будет никакой свадьбы. Я вам еще третьего дня говорил, что Антти и Юсси в бричке встретил, а вы мне не поверили. Так вот, что я вам скажу, в тот же вечер они сели в лодку на озере, перевернулись и утонули. 

Анна-Кайса и Тиина в один голос охнули. А Хуттунен продолжал:

— Ихалайнен с концами утонул. А вот Ватанен — нет. Сегодня встретил я его в Йоки живого и здорового. 

Анна-Кайса и Тиина в один голос облегченно ахнули. Но Хуттунен еще не закончил:

— Оказалось, что Ватанена спасла, а потом и основательно захомутала Кайса Кархутар. Как вы помните, она в свое время за Маконена замуж вышла и переехала в Йоки. А теперь она вдовой осталась, потому что Макенен помер. Потому и ловит теперь она в озере чужих женихов.

Анна-Кайса вскочила с лавки и убежала в свой угол. А Хуттунен все не мог остановиться:

— Видел я Юсси и Кайсу на базаре сегодня утром. Чистые голубки. Свадьба у них скоро. И не одна эта свадьба будет в Липери. Анна-Лийса тоже надолго не останется вдовой. Анна-Лийса выходит замуж за портного Тахво Кенонена.

Я был у них в Муртосало. Тоже — чистые голубки.

Заплаканная Анна-Кайса выглянула из своего угла и разрыдалась еще больше. Как же так? Обоих ее мужчин другие бабы увели!

— Но это еще не все новости Липери, — не замолкал Хуттунен. — На известном вам липерском лугу появился странный колодец. Если в него прыгнуть, сразу в Похъёле можно оказаться. Наверняка старая ведьма Лоухи его соорудила, чтобы все, кто готов с комарами воевать, легко до ее владений могли добраться. Так что если Анна-Кайса готова свой комариный сбор на суд Лоухи представить, то ей всего-то нужно броситься в колодец…

И тут мать не выдержала, поднялась со своего места, взяла от печи ухват и встала на защиту дочери:

— Да что ты такое говоришь! Принес дурные вести, так еще и издеваешься! А ну пошёл отсюда!

Вилле попятился к двери, с надеждой глядя на всегда спокойного Пекку.

Но отец тоже очень грозно хмурил брови.

И в этот момент за окном раздался шум. Во двор въехали несколько повозок, груженных баулами и прочей домашней утварью. Это были повозки Ирикки Ярвинена, арендованные Анной-Лийсой и Тахво Кеноненом. Вилле не соврал. Вдова Ихалайнена действительно решила выйти замуж за портного и переехать на время в Йоки. По пути они заехали на хутор  Луосоваара, чтобы попрощаться с Хювяриненами. И как только Вилле выкатился с крыльца, они оба зашли в дом.

Отец, хоть и пригласил соседку и портного к столу, но разговор что-то не клеился.

— Между прочим, хозяйка Похъёлы пожелала средство от комаров именно у нашей Анны-Кайсы приобрести, — сказала мать, отчасти чтобы разрядить обстановку, отчасти, чтобы вызвать зависть у соседей. — И мы с Анной-Кайсой сегодня же отправимся в Похъёлу через чудесный колодец. Анна-Кайса много своего средства нынче приготовила. На всю Похъёлу хватит. 

— Это какой еще колодец? — удивился Тахво. — И что это за средство?

— Колодец волшебный, на липерском лугу появился, через него в Похъёлу можно попасть,  — раздался с крыльца голос Хуттунена. 

В дверном проеме стояла соседка Пэйва Мякинен, перевозчик Ирикки Ярвинен, малыш Ниило и собственно сам Вилли Хуттунен, решивший вернуться в дом.

— А средство — это лучший состав от комаров, который моя дочь готовит, — с гордостью произнес отец. — Анна-Кайса, покажи.

И Анна-Кайса, которая в своем углу все еще утирала горькие слезы, достала плотный холщовый мешок, набитый зельем, и показала всем гостям, после чего снова убрала его к себе под подушку.

И вдруг со стороны входной двери раздались шум, ахи и испуганные крики. Те, кто сидел за столом, обернулись и увидели жуткую картину. В дверном проеме грозно стоял и молча пыхтел «покойный» Ихолайнен. Волосы его были взлохмачены, а вид настолько дик и страшен, что хотелось бежать без оглядки. Те, кто оказался ближе к двери, так и сделали, выбежав во двор, поближе к воротам.

Отец же сохранил самообладание и, глядя прямо в глаза «покойнику», спросил: 

— Ты ли это, Ихалайнен?

За спиной «утопленника» появилась Миина Сормунен.

Анна-Лийса, не веря своим глазам, встала и, подойдя к «покойному» мужу, тоже спросила:

 — Ты ли это, Ихалайнен?

Но Антти молча отстранил свою «вдову» рукой. Его полный ненависти взгляд был направлен на Тахво.

— Хювяринен, кажется, в твоем доме готовится убийство, — испуганно произнес портной, а затем резко сорвался с места и, ловко проскочив под локтем Ихалайнена, не успевшего среагировать, кинулся во двор. Антти метнулся следом. 

Анна-Лийса выскочила из дома сразу вслед за мужем.  Следом вышла и Миина.

Анна-Кайса последняя выбежала из дома, сразу за матерью и отцом. Родители разошлись в разные стороны, а Анна-Кайса поспешила к конюшне, где разворачивались основные события.

У ворот стояли Анна-Лийса и соседка Пэйва. Анна-Кайса пробежала к конюшне и из-за угла стала наблюдать за происходящим. Тахво выбирался из лежащего у конюшни сена. Он принял боевую позу, сжал кулаки и приготовился оказывать сопротивление Ихолайнену, который тем временем мчался на него с толстой корягой в руках. Тахво, увидев, что с этим адским орудием дела его плохи, кинулся наутек. Путь к воротам ему преграждал грозный Ихалайнен, поэтому бежать можно было только вглубь двора, в надежде где-нибудь спрятаться.

К воротам подошел перевозчик Ирикки и встал рядом с Анной-Лийсой и Пэйвой, а Антти и Тахво тем временем выясняли отношения рядом с овином, откуда мама зачем-то выпустила овец. 

Ихалайнен махал своим бревном, пытаясь зацепить Кенонена, но тот ловко маневрировал между баранами, которые в то же время мешали движениям его менее грациозного соперника. 

Тем временем Пэйва встала перед входом в конюшню, загородив Анне-Кайсе обзор, и та решила подойти поближе к овину, обойдя конюшню сзади. И тут же налетела на дерущихся Антти и Тахво. Тахво отступал к задней части двора, к высокому забору. Он еще надеялся, что где-то там найдется какой-нибудь лаз, чтобы выбраться со двора и спастись. Он быстро проверил все жерди и доски, но забор был крепким.

Анна-Кайса отпрянула. Протискиваясь между овец, она обошла овин с левой стороны. Здесь она Заметила крутившихся Вилле, Пэйву и Ирикки, последний рванул куда-то к колодцу, но был оттеснен мамой — Тиина сама встала у колодца, а перевозчик примостился у амбара. 

Ихалайнен тем временем по-прежнему размахивал своим бревном и чуть не разнес нужник. 

Анна-Кайсе вдруг стало жалко несчастного Тахво, а для женщины, как известно, жалость может стать началом более серьезных отношений. 

Анна-Кайса побежала мимо стоявшей у сарая Миины за амбар, где в укромной каморке у нее хранились всякие средства деревенской магии. При этом она, кажется, вспугнула своего племянника Ниило, у которого за амбаром были какие-то свои игры и свои секреты. 

Анну-Кайсу в данном случае интересовал особый магический банный веник, которым она неизменно парилась дважды в год — на летние и на зимние святки, чтобы повысить свое лемби (то есть привлекательность в глазах противоположного пола). Анна-Кайса сама вязала этот веник в ночь солнцеворота из самых сочных и гладких веток, растущих на берегу озера, а потом закинула его на крышу амбара, чтобы лемби поднялось до небес. Лемби, может, и поднялось, только с женихами на хуторе всегда были проблемы. Но она верила, что если этим магическим веником шлепнуть какого-нибудь парня, он непременно обратит на нее внимание. С этими мыслями она отправилась к бане, чтобы вымочить веник в шайке.

Баня, однако, оказалась заперта на замок, а перед баней стояла мама. 

Антти и Тахво выясняли отношения уже у амбара.

Амбар в хозяйстве был двухъярусный, наверх можно было попасть по пологому скату, а створка дверей там была приоткрыта. Тахво помчался наверх и обнаружил там множество пустых бочек. Ихалайнен уже приближался, и единственное, что оставалось Кенонену, — скатить на него все эти бочки. Однако Ихалайнен каким-то чудом уворачивался от них. 

Мимо промчался  Ниило. Анна-Кайса проследила за ним, попутно отметив стоящую возле дома и наблюдавшую за дракой Анну-Лийсу.

— Надо же, Ихалайнен с того света вернулся, — произнесла Анна-Кайса. — Мама, а как думаешь, если Анне-Лийсе Тахво Кенонен теперь не нужен, может, он здесь на хуторе как-то сгодится?

— Может и сгодится, — согласилась Тиина. — Зять нам с Пеккой, ох, как нужен.

Анна-Кайса явно обрадовалась такому ответу матери.

Последняя выкатившаяся из амбара бочка остановилась возле бани, и из нее, шатаясь, вылез сам Тахво. Мать и дочь спрятались за углом бани. 

Ихалайнен с верхнего яруса амбара заметил соперника и помчался к нему вниз по скату. Тахво пришлось спасаться бегством. Помчавшись через двор, он буквально налетел на колодец. Силы были на исходе, и портной прыгнул вниз.

Анна-Кайса, оставив мать, кинулась к дому, встала рядом с Пэйвой и Анной-Лийсой и стала наблюдать за происходящим. 

Ихалайнен добрался до колодца, плотно закрыл его крышкой и принялся кулаком глубоко вбивать ее. Наконец он остановился, перевел дух и мрачно двинулся к дому.

Только тогда все собравшиеся домочадцы и гости смогли прийти несчастному портному на помощь. Его извлекли из колодца, привели в чувство. Лишь Анна-Лийса стояла чуть в стороне, не решаясь подойти. Ее состояние можно было понять.

Анна-Кайса подала Тахво сухой плед, который принесла от сарая и тихонько шлепнула его магическим веником.

— Оставайся, — сказала мать мокрому и дрожащему Тахво. — Зятем будешь…

Тахво Кенонен ничуть не возражал. Анна-Кайса просияла от счастья.

Чуть позже все разъехались. Тахво сидел за столом и спокойно поедал пироги Тиины. Анна-Кайса заглянула в свой угол и вдруг обнаружила отсутствие мешочка.

— Ой, батюшки! — воскликнула она. — А где же мое антикомариное зелье?!

Все домочадцы кинулись искать мешочек с пахучими травами. Ни под подушкой, ни за занавеской, ни в ином месте дома так его и не нашли.

— У нас не дом, а проходной двор, — ворчала мать. Отец же зачем-то полез в ящик, где он обычно держал табак.

— А у меня табакерка пропала! Да что же это такое! В Липери появились воры? — сказал он.

— Дедушка, — вылез из-под его локтя Ниило. — А помнишь, дядя Вилле говорил, что странный колодец появился, через который в Похъёлу можно попасть? Может, оттуда черти повылазили и всё украли?

— Скорее, всё пропавшее нынче попадает в Похъёлу, — огрызнулся Пекка.

Долго на семейном совете Хювяринены обсуждали, что делать, и в итоге решили идти через колодец в Похъёлу искать пропавшие вещи. И хотя отец говорил, что надо дождаться утра, мать настояла на том, чтобы выдвигаться немедленно. Ведь тот, кто украл средство, наверняка уже стучится в дверь Лоухи. Надо его опередить. Ниило было решено оставить дома под присмотром Тахво, а идти втроем.

Так посреди ночи Хювяринены нашли на липерском лугу загадочный колодец и прыгнули в него, оказавшись в Похъёле, рядом с поместьем старухи Лоухи. Самое удивительное, что работники им открыли ворота и позвали хозяйку Похъёлы, и она пригласила Хювяриненов войти.

— Пришли мы к тебе, хозяйка Похъёлы, чтобы рассказать, как изгнать комаров их твоего хозяйства, — сказал отец. — Слышали мы, что совсем извели тебя комары. Так вот, знаем мы секрет и готовы тебе сообщить. Только не обессудь, прямо сейчас не можем тебя от беды избавить. Зелья у нас мало. Могло бы больше быть, но украли у нас. Но если кто придет к тебе с этим зельем, знай, что оно краденное. А секрет его приготовления только Анна-Кайса знает.

Анна-Кайса закивала головой.

— Украли зелье от комаров? Зачем же его красть? — удивилась Лоухи.

— Так известно зачем. Ты же обещала тому, кто избавит тебя от лесных кровососов, отдать свою дочь в жены и мельницу Сампо в придачу.

— Что?! — возмутилась Лоухи. — Во-первых, не обещала я руки своей дочери за комаров. Дочь моя сама вольна решать, за кого ей выходить. Во-вторых, если и обещала кому Сампо, то не вам. А с кем у меня уговор, не ваше это дело. А в третьих, с чего вы взяли, что заели меня комары? Я и сама могу в комарами справиться заклинаниями и колдовством. Неужели не слыхали вы, какая я сильная чародейка?

— Слыхать-то слыхали, — встряла в разговор мама, — только отчего тогда мельницу Сампо за комаров обещаешь отдать?

Во взгляде Лоухи читалось недоумение. Наконец она воскликнула: 

— Я сейчас покажу, что я и без вашей помощи справлюсь!

В комнате летало несколько комаров, хотя  в начале осени не надоедали они людям так, как в начале лета. На них и обратила внимание Лоухи.

Тем временем в дом вошла красавица Ауликки, спокойная, но немного уставшая, и стала наблюдать за происходящим.

Лоухи принялась читать заклинение. Хотела она сделать так, чтобы в комнате комары собрались в целую тучу, а потом улетели прочь… Но у нее почему-то ничего не выходило. Не действовали проверенные слова заклинания.

Хювяринены с удовлетворением наблюдали неудачи великой колдуньи.

— А давайте я попробую! — воскликнула Анна-Кайса.

С этими словами она вынула из кармана маленький мешочек с остатками своего средства — всё то, что удалось наскрести в доме, насыпала в плошку и подожгла от свечи. Комната наполнилась едким дымом, от которого летавшие комары и мошки стали жаться к стенке.

Посрамленная Лоухи что-то шепнула своей дочери, и та ласково взяла под ручку Анну-Кайсу и предложила погулять. Вместе они вышли из дома и двинулись на юг, по лесу вдоль южной дороги. Светила полная луна, и было довольно светло для ночи. Анна-Кайса рассказала про то, как и зачем они прибыли в Похъёлу — про комаров и Сампо. Ауликки рассмеялась, заметив, что всё это глупости и деревенские сплетни. А все разговоры про Сампо — это всего лишь споры внутри семьи, о которых чужим людям знать не следует. Анна-Кайса немного расстроилась, но не обиделась. 

За разговорами девушки ушли далеко от дома. Очень быстро они нашли много общего между собой. Говорили о любви и душевных страданиях, о том, как сложно найти достойного жениха, когда живешь в глуши. И совершенно ни при чем, есть красота или нет, потому что не в красоте дело.

И вдруг, когда они были далеко от дома, над лесом раздался жуткий волчий вой.

От него кровь стыла в жилах. Девушкам захотелось вернуться, но они не успели. Вскоре их окружила целая стая волков. Один из них умел говорить по-человечьи:

— Мы не собирались вечно служить, — злобно прорычал он. — Мы уйдем и возьмем свою плату за службу. Нам разрешили эту плату взять.

Волчье кольцо стало сжиматься, и у девушек не осталось сомнений, что волки понимали под этой «платой». Человеческая плоть.  

Ауликки стала шептать какие-то заклинания, но они не действовали. 

И вдруг все изменилось.

— Анна-Кайса! Где ты? Анна-Кайса! — донеслись с южной дороги мужские голоса. Анна-Кайса узнала их: это были отец и Тахво Кенонен. Первый держал в руке железный посох, а второй — какую-то корягу. Они бесстрашно кинулись на волков, и от их ударов злобные хищники разлетались во все стороны. 

А потом и вовсе все волки сорвались и куда-то убежали. 

Ауликки и Анна-Кайса благодарили своих спасителей. Вместе они двинулись в сторону дома. И Анне-Кайсе очень не понравилось, каким восхищенным взглядом Ауликки поглядывает на ее жениха.

На дворе и в доме вернувшихся застал страшный беспорядок. Слуги и работники Лоухи пытались убрать то, что сломали и разбили взбунтовавшиеся волки. Кто-то даже был ранен, но все были живы. Отец ушел куда-то отдыхать, а мать возилась в одной из дворовых построек с каким-то хромым. Потом к ним присоединился и лекарь Тури Палвойнен, тоже оказавшийся в Похъёле.

Наконец все успокоились и легли спать.

Утром над хозяйством Лоухи разнесся жуткий крик. Это первые работники и слуги, выйдя во двор, обнаружили, что он полон разнообразных змей. Они переползали из угла в угол, скручивались в клубки и так обвили колодец, что даже невозможно было его увидеть.

Всем обитателям поместья пришлось бежать со двора. 

Лоухи приказывала змеям вернуться на болота, но они не слушались ее.

Покинувшие хозяйство люди принесли и другие печальные вести. Загон для скота был открыт, ворота разбиты и даже опоры изгороди в нескольких местах разрушены. Каменный утес недалеко от загона просто исчез. На его месте осталась огромная бесформенная куча песка. И часть утеса на берегу обрушилась в море.

Но не это была главная утрата. 

Похищена мельница Сампо.

СТ:  1) деревенская любовная магия (веник), 2) состав антикомариного зелья.