Миэликки

Посреди бескрайних лесов раскинулась прекрасная Тапиола — владения лесного хозяина Тапио и его супруги Миэликки. Есть у них и дети — сын Вирбуса и дочь Тыыникки, оба еще не нашли своего семейного счастья.

Лесным супругам подвластны и густые чащи, заваленные буреломом, и светлые боры, усыпанные черникой, и темные ельники с гигантскими муравьиными кучами, и влажные березняки с густой травой. Богато это хозяйство, неизменно приносит обильные дары. И конечно же, все лесные звери подчиняются хозяевам Тапиолы, слушаются и доверяют им. Ведь Тапио и Миэликки знают самую главную тайну всего зверья: животные только кажутся неразумными, на самом деле они ничуть не глупее людей, и только из осторожности прикидываются несмышлеными созданиями. Звери умны и владеют своей магией. И тайну этой магии оберегают хозяева лесного царства, никому не рассказывают о тайной жизни зверей. Потому на любом лесном звере повелители Тапиолы могут отправиться в самые дальние края.

Как-то раз, в один из осенних дней  отправилась Миэликки в лес кормить зверей. Она всегда так делала перед суровой и голодной зимой. Чтобы всех накормить, готовила Миэликки особую волшебную похлебку, которая не кончалась, пока все не насытятся.

Вышла она на поляну, поставила миску на землю и заворковала, словно горлица. Тут же сбежалось со всех сторон крупное и мелкое зверье и сгрудилось вокруг миски. И ни один зверь не трогал другого: ни лисица зайца, ни рысь мышь. Все спокойно и послушно лакали похлебку, и она не заканчивалась. Наевшись же, они подходили к Миэликки и с благодарностью терлись о ее ноги. 

И вдруг из леса вышли два славных героя Вяйнемёйнен и Ильмаринен. Миэликки удивилась, как они оказались в густом лесу, но тепло ответила героям на приветствие и позвала в дом отдохнуть с дороги. 

Тапио рад был мудрому рунопевцу и славному кузнецу. Обоих радушно принял и попросил Вяйнемёйнена скрасить застолье игрой на кантеле и пением. 

— О, достославные  Тапио и Миэликки, — ответил Вяйнемёйнен, — я охотно спою вам, но прежде хотелось бы мне узнать ваш секрет, отчего звери так послушны вам и рядом с вами становятся такими ручными?

— Это потому, что мы знаем главную тайну всех обитателей леса, — ответил лесной хозяин, — но сказать ее вам мы не можем, ибо не хотим предавать тех, кто так доверяет нам. 

С пониманием кивнул головой Вяйнемёйнен и следом взял кантеле и сложил руну о том, как несхожи меж собой жизни пса и волка, как стал пес служить человеку, а волк выбрал голодную, но вольную жизнь. Когда же он закончил, Ильмаринен обратился к Миэликки.

— Не могу я, как мой друг, чудесные песни слагать, но и я своим ремеслом могу порадовать лесных хозяев. Изготовил я недавно ожерелье из чистого золота, и подобно оно небесным созвездиям. Колдовским свойством оно обладает. В ночи, настоящие звезды, дорогу показывает. А может, и еще какую-то волшебную силу имеет.  Не пожелает ли любезная хозяйка выйти во двор и примерить на себе мою работу? А досточтимый хозяин издали, из окна пусть на новые звезды посмотрит

Тапио и Миэликки охотно согласились. 

Ильмаринен вышел вместе с Миэликки во двор и надел ей на шею чудесное ожерелье. Действительно, сияло оно в ночи, как Большая Медведица, и сложно было его отличить от настоящих звезд. Миэликки же испытала такую радость, что долго не хотела снимать с себя украшение.

— Оно может быть твоим, — сказал Ильмаринен, — если ты поможешь нам с Вяйнемёйненом в одном деле. Нам нужно, чтоб хотя бы ненадолго волки приняли собачью жизнь — перестали нападать на скот и людей, охраняли дома и хозяйства. А вернее, одно хозяйство — старухи Лоухи. Поверь, от этого зависит судьба Калевалы.

Миэликки знала, насколько дорога свобода для волков, но очень ей хотелось получить звездное ожерелье, потому, не без колебаний она согласилась. Оставив на время Ильмаринена, кликнула на старого и мудрого волчьего вожака Суси и попросила его об услуге:

— Не обижайся на меня мудрый Суси. Хочу просить тебя и твое племя на время стать псами и послужить в Похъёле сторожевыми псами. Будет вам хозяйкой старуха Лоухи, а не я.

Суси хмуро оскалил зубы, но он слишком доверял Миэликки и слишком благодарен был ей, чтобы накинуться на нее.

— Обещаю, что я очень скоро вас освобожу. И если кто-то кто-то из волков почувствует на себе удар железа, вмиг разрушится наш уговор, и вы снова станете вольными зверями.

Суси недовольно зарычал, а Миэликки продолжала.

— А теперь проси, что хочешь за свою услугу. Пусть между нами будет честная сделка.

— Я хочу, чтобы после освобождения, мы могли бы вволю поквитаться с людьми за нашу кровь и обиды.

— Согласна, — мрачно ответила Миэликки. — Возьмите кровавую жертву себе. Только о нашем уговоре никому ни слова, особенно моему супругу.

Суси хмыкнул и заключил договор. Миэликки вернулась к Ильмаринену и передала ему условие. Так она получила в дар чудесное ожерелье.

Когда гости покинули их дом, Тапио спросил Миэликки, что она сделала для Ильмаринена, чтобы получить звездное украшение. Долго не хотела она признаваться, но Тапио настаивал. И тогда сообщила она мужу, что договорилась она с волками, чтобы они оставили вольную жизнь и служили хозяйке Похъёлы, как обычные псы. 

— Как же ты могла? — упрекнул лесной хозяин супругу. — Звери доверяют нам, а ты обидела волчью вольную душу.

— Не волнуйся, — ответила Миэликки. — Я уверена, волчья служба недолго продлится.

Тапио поворчал еще и успокоился. К счастью, не спрашивал он ни о каких условиях договора с волками. 

Миэликки долго радовалась чудесному ожерелью, что дал ей Ильмаринен. Как красиво смотрелось оно на груди! И чувствовала лесная хозяйка, что звезды всегда ей дорогу подсказывают. А ночью Миэликки поняла, что есть у ожерелья еще одно чудесное свойство. Стоит солнцу зайти за горизонт, видит она с ним всё необычное, что происходит в лесу. Закрывает глаза, и тут же под веками наблюдает картину чего-то странного, что появилось в Тапиоле, чего раньше не было. 

И вот однажды увидела Миэликки, что в густых дебрях под одной из коряг стоит горшок с каким-то зельем. Звезды с ожерелья вмиг это место подсказали. Отправилась в это место хозяйка Тапиолы и забрала горшок. От зелья веяло каким-то чужим колдовством, и побоялась Миэликки крышку открывать. Принесла домой и оставила у печки. Решила, что спросит у своей кузины Хонготар.

Хозяйка соснового леса пришла утром, и Миэликки сразу рассказала ей о своей ночной находке. Хонготар внимательно посмотрела на горшок  с зельем.

— Посмотри на этот узор, Миэликки, — сказала она. — Такие горшки делают в Похъёле. Это зелье оттуда. 

— Что же мне делать? — спросила Миэликки. — Я опасаюсь открывать крышку.

— Отдай это зелье мне, — предложила Хонготар. — В моем сосновом лесу есть глубокий овраг. Если в этом горшке какое-то суровое колдовство, то оно так и застрянет на дне оврага и не причинит никому вреда.

Миэликки отдала зелье двоюродной сестре, и Хонготар отнесла горшок к себе в лес.

Прошло несколько дней, и в семье лесных правителей случилась еще одна семейная неприятность, на сей раз с детьми. Вирбуса, который нынче жил самостоятельно и нечасто бывал в родительском доме, пришел поделиться своими тревогами, связанными с сестрой. Рассказал он о том, что Тыыникки влюбилась в лыжного мастера Кауппи, а соперница у нее — Хонготар, двоюродная сестра  Миэликки.

Кауппи Люликки — известная личность в Тапиоле. Живет он на лесном хуторе, а слава его мастерства вышла далеко за пределы лесного края. Лыжи его и прочны, и легки, и так славно скользят, что моргнуть не успеешь — а ты уже на другом конце леса. Кто только ни заказывал лыжи у Кауппи — и славные герои, и простые крестьяне. Потому богат мастер, а с богатством пришла и гордость, и спесь. Девицы сходят по нему с ума, а он влюблен лишь в себя. 

Тапио и Миэликки  решили поговорить с дочерью, когда она домой вечером вернется. Но до вечера было еще далеко.

Стал Вирбуса с матерью прощаться и вдруг увидел он, что под платком у неё прекрасное ожерелье.

— Откуда у тебя это сокровище, — спросил он. — Никогда прежде я его не видел.

— Изготовил мне его великий мастер — кузнец Ильмаринен, что давеча заходил к нам вместе с Вяйнемёйненом. Нужна была им от меня одна услуга, а взамен получила я это ожерелье.

Вирбуса кивнул и о чем-то задумался. 

— Где же искать великого кузнеца? — спросил Вирбуса у Миэликки.

— Отправился он на север, в Похъелу. Есть у него дело к хозяйке Лоухи. Там его ищи.

Сын ушел, а супруги еще долго сидели и думали, как дочь отвлечь от Кауппи. И вот уже день за полдень перевалил, дело шло к вечеру. Должна была бы уже дочь домой вернуться, но её всё не было. Тапио и Миэликки взглянули на небо и увидели, что облака стоят на месте, солнце в зените совсем не движется, а  далеко за лесом поднимается радуга. Миэликки забеспокоилась, почувствовав нехорошее колдовство. 

Тогда они с Тапио отправились в лес искать Тыыникки. Ходили они по разным уголкам, искали в тех местах, где любила бывать их дочь. Даже к Хонготар зашли, но не оказалось там ни дочери, ни  хозяйки соснового бора.

Тогда крикнула Миэликки старого волка Суси — мудрого вожака стаи. Долго ждали они зверя. Явился волк не сразу.

— Ты звала меня, хозяйка Тапиолы? Но по твоей воле мы нынче служим хозяйке Похъёлы. И если бы не твоя просьба, сбежали бы мы с этой службы. Зачем же ты звала меня? Неужели хочешь освободить нас от старухи Лоухи?

— Прости меня, старый мудрый Суси, — сказала Миэликки. — Я освобожу вас, но позже, не сейчас. Я хотела только лишь узнать, не видел ли ты нашей дочери Тыыникки?

— Видел. Нынче в Похъёле ее видел. Зачем — не ведаю. 

Миэликки охнула. 

— А не знаешь ли ты, старый мудрый Суси, — добавил Типио, — отчего на небе солнце и облака встали?

— Когда бежал я на ваш зов, слышал я, как проснулся и запел великан Випунен. От его пения и солнце замерло, и облака застыли, и река Вуокса остановила свой бег. 

Тапио ахнул.

После этого отпустили хозяева Тапиолы мудрого зверя, а сами отправились к себе домой. Но едва они вернулись, Тапио снова куда-то засобирался и ничего супруге не сказал. Кликнул он быстрого оленя и ускакал куда-то на нем.

Миэликки потосковала дома, поплакала, а потом глянула на небо и увидела, что небо вновь пришло в движение. 

Когда солнце стало клониться к закату, Миэликки надела свое ожерелье, чтобы поискать среди лесов хоть какой-то след от дочери, до сих пор не вернувшейся домой. Окинула она мысленным взором и ближние, и дальние леса, и болота, и речные берега, но только когда достигла дальних лугов, почувствовала что-то затерянное в траве и очень маленькое. Немедленно Миэликки позвала белых лебедей. Тут же прилетела лебединая стая. Взяли птицы Миэликку за одежду и отнесли к дальним лугам и опустили на землю туда, куда она просила.

В свете яркой полной луны Миэликка отыскала в траве маленькую табакерку, которую прежде видела у своей дочери. Изящная резьба, красивый узор, замок, который оказалось непросто открыть. Когда же Миэликки открыла крышку, нашла внутри табачок. Поднесла его к носу и… очутилась совсем в другом месте — в сумрачной и холодной Похъёле. Рядом стояло мрачное хозяйство Лоухи, чуть вдали виднелись скалы и берег. 

Не стала беспокоить Миэликки хозяйку Похъёлы своим присутствием посреди ночи, сама решила обойти окрестные места. 

Уже миновала полночь, а она все ходила по лесам в югу от двора Лоухи. И вот она решила пойти на север. Внезапно услышала она волчий вой и поняла, что случилось то, что должно было случиться. Выбралась стая Суси из-под власти Лоухи. Вздохнув с облегчением, двинулась она к высокой каменной скале и вскоре встретила там, кого искала, — свою дочь, а с ней кузину, а также дровосека Нюрикки с прекрасным вороным конем.

— Ах, вот где ты, доченька! — воскликнула Миэликки. — Мы с отцом хотели бы с тобой серьезно поговорить. Пришлось отправиться за тобой в Похъёлу. 

Миэликки пыталась говорить сдержанно, чтобы не обижать ее при других людях. А потом она достала табакерку, чтобы вернуться с Тыыникки назад, в Тапиолу. Она всем предложила сделать это, взявшись за руки. И никто не возражал. Даже дровосек взял своего коня под уздцы. Тыыникки подарила Нюрикки.  Они с дровосеком переглянулись.  Мать предложил взяться за руки, а потом понюхать табачок. Так и поступили они вчетвером, а Нюрикки еще придерживал своего скакуна под уздцы.

Однако ничего не произошло, они так и остались в Похъёле. Вновь и вновь нюхала Миэликки табак, чихала и всем давала нюхать, но все оставалось по-прежнему.

— А отдайте-ка мне табакерку, — сказал Нюрикки.

Приняв вещицу из рук Миэликки, он повторил то же самое и с тем же успехом.

— Оставь ее себе, — сказала хозяйка Похъёлы, а потом взяла свою Тыыникки за руку и предложила пойти к дому Лоухи. Хонготар увязалась следом, а Нюрикки остался стоять вместе со своим конем возле каменного утеса. 

Вскоре они вышли на дорогу и встретили там саму хозяйку Похъёлы. 

— Это вы заставили волков взбунтоваться? Зачем вы явились сюда? — грозно спросила Лоухи. — Всем известно, что звери слушаются лишь хозяев Тапиолы.

— Нет, Лоухи, — спокойно ответила Миэликки. — Клянусь, я пришла в Похъёлу лишь за дочерью. Ее же саму беспокоят лишь дела сердечные. Да, волки служили тебе по моей просьбе, но тебе ли не знать, насколько ненадежные они слуги. Как волка ни корми, он все в лес смотрит. Я могу усмирить этих зверей. Но прошу тебя, не пытайся больше их приручать и усмирять. Волки не псы, они вольные животные.

Согласилась со всем Лоухи. И тогда Миэликки призвала всех волков и велела им отправляться в большой загон для скота, что находился неподалеку от двора.

— Пусть волки пока там посидят, но обещай, Лоухи, что завтра ты их выпустишь на волю на все четыре стороны.

Лоухи пообещала. Затем она предложила всем переночевать в доме, а сама ушла закрывать загон, где уже собралась волчья стая.

На дворе и в доме их застал страшный беспорядок. Слуги и работники пытались убрать то, что сломали и разбили взбунтовавшиеся волки. Кто-то даже был ранен, но все были живы. Позже появился и Тапио, он также сумел добраться до Похъёлы. С ним же пришел и дровосек. Миэликки и Тапио не хотели при всех вести серьезный разговор с дочерью, тем более — посреди ночи.  Поэтому вскоре все ушли спать.

Утром над хозяйством Лоухи разнесся жуткий крик. Это первые работники и слуги, выйдя во двор, обнаружили, что он полон разнообразных змей. Они переползали из угла в угол, скручивались в клубки и так обвили колодец, что даже невозможно было его увидеть.

Всем обитателям поместья пришлось бежать со двора. 

Лоухи приказывала змеям вернуться на болота, но они не слушались ее.

Покинувшие хозяйство люди принесли и другие печальные вести. Загон для скота был открыт, ворота разбиты и даже опоры изгороди в нескольких местах разрушены. Каменный утес недалеко от загона просто исчез. На его месте осталась огромная бесформенная куча песка. И часть утеса на берегу обрушилась в море.

Но не это была главная утрата. 

Похищена мельница Сампо.

СТ. 1) Семейная. «Страшная тайна зверей».

2) Суть договоренности с волками