Лоухи

В далеком северном краю — в холодной и туманной Сариоле, в мрачной земле Похъёле жила великая колдунья Лоухи. Было у нее крепкое хозяйство, почет и уважение. Благодаря своей волшебной силе, древним знаниям имела она над этими землями большую власть. И были у хозяйки Похъёлы две красавицы-дочери.

Старшую дочь колдунья выдала за кузнеца-чародея Ильмаринена. Был он настолько искусен в своем мастерстве, что творил настоящие чудеса. Даже простые вещи, рожденные под его молотом, могли стать волшебными. И за руку старшей своей дочери Лоухи заставила кузнеца расплатиться чудесным подарком — мельницей Сампо, что приносит изобилие. Нет ни в чем нужды тому, кто владеет этой мельницей.  Мелет она когда надо муку, когда надо — соль, а когда надо — деньги, споро сыплет то, что пожелаешь: с рассвета мелет меру на потребу, днем — меру на продажу, а вечером — меру на пирушку.  С тех пор, как появилось это чудо в хозяйстве Лоухи, Похъёла не знала нужды и несчастий. Чтобы защитить источник изобилия  от чужих глаз и нечестных рук, колдунья спрятала Сампо в медной скале. Заклинаниями она заставила мельницу пустить вглубь корни: один ушел в землю, другой зацепился за берег моря, а третий крепко обвил утес. Вход в медную пещеру хозяйка Похъёлы закрыла надежными воротами с девятью хитрыми замками, а у ворот поставила стражу из верных людей.

Младшая же дочь Лоухи, Ауликка, пока не замужем и живет в Похъёле с матерью. Пора бы ей уже найти себе достойного мужа, но дело это ответственное. Много желающих взять в жены такую красавицу с богатым приданым, потому не верит Лоухи всем сладким речам и посулам. Не хочет мать, чтобы дочь ее страдала. Как узнать, кто честен и порядочен, а кто алчен и себялюбив? Как не обмануться? Зять Лоухи считался достойным  человеком, волшебным мастером, другом самого славного рунопевца Вяйнемёйнена, но  недавно хозяйка Похъёлы узнала, что оба эти чародея думают и говорят про нее саму. Называют они Лоухи редкозубой старухой, злобной ведьмой, а ведь не настолько она и стара. И неужели колдовские знания несут зло?

Обиделась хозяйка Похъёлы и наслала на Калевалу великую сушь и неурожай. Всё лето на земле  Вяйнемёйнена стояла жара и ни капли дождя не упало. И как ни колдовал великий рунопевец, какие волшебные заклинания ни произносил, ничто не помогло против чар Лоухи. И кто теперь самый великий чародей?

Прошло лето, наступила осень, и явились в Похъёлу Ильмаринен и Вяйнемёйнен, но не каяться, не прощения просить. Пришли они за Сампо, чтобы восполнить неурожай и убыток Калевалы. Попросили они дать им Сампо в долг на время, но не верила хозяйка  Похъёлы, что вернут они чудесную мельницу в срок и вообще когда-либо вернут. Слишком хорошо она знала людскую натуру.

Из гордости не стала Лоухи говорить зятю и его другу о своей обиде. Если сами не догадались, зачем выпрашивать фальшивое раскаяние? Ради собственной выгоды, в чем угодно раскаются и признаются. Решила Лоухи поставить им свои условия.

— Одолжу я вам ненадолго Сампо, — ответила хозяйка Похъёлы, — но только если выполните вы три моих задания. Это честный будет обмен.

Вяйнемёйнен и Ильмаринен переглянулись между собой и, не раздумывая, согласились.

— Слушайте первое мое задание, — сказала Лоухи. — Хочу я, чтобы волки, что без толку рыскают по лесам, перестали нападать на мой скот и моих людей, чтоб сторожили мои дворы и берегли богатства не хуже цепных псов.

Задумались  Вяйнемёйнен и Ильмаринен, немного поколебались, согласились. Видно очень нужна была им мельница. Едва гости ушли, Лоухи принесла огромный котел и принялась варить в нем лесные зелья, чей запах пробуждает волчий аппетит. Если отправятся герои встречаться с волками, то не смогут от них уйти живыми.

Однако колдовство не подействовало, и просителей ждал успех. Вскоре прибежала к Лоухи стая волков, а возглавлял их старый и мудрый вожак Суси.

Взгляд у него был злой и тоскливый.

— Пришли мы к тебе служить, словно псы. Велела так нам хозяйка Тапиолы Миэликки.

Лоухи только всплеснула руками. Надо же, справились Вяйнемёйнен и Ильмаринен с заданием. Обратились в Тапиолу за помощью. Только от Тапио и Миэликки любого подвоха можно было ожидать.

— Так уж и служить будете? — спросила Лоухи. — И никаких условий?

— Служить мы будем лишь до тех пор будем, пока кто-то из нас не почувствует на себе удар железа.

— Хитро придумано. Не может быть, чтобы хозяйстве никто ни разу на пса ничем железным не замахнулся.

Лоухи была сильной колдуньей, и она знала тайну железа, потому имела над ним власть. Произнесла она заклинание, велев железу никогда не касаться волчьей шкуры. Понял это Суси и стал еще более мрачным. Перехитрила его хозяйка Похъёлы.

 Когда Вяйнемёйнен и Ильмаринен вернулись в дом хозяйки Похъёлы, у ворот их встретили волки, что несли службу, как верные псы.

— Слушайте мое второе условие, — сказала хозяйка Похъёлы. — Я хочу, чтобы все ядовитые змеи уползли дальше от людских троп и сторонились жилья нашего. И лишь раз в год, сбросив кожу, приносили ее мне на пошив мягких сапожек.

Вновь перекинулись взглядами Вяйнемёйнен и Ильмаринен, пожали плечами и согласились. Очень нужна была мельница Сампо Калевале. Когда же отправились они в путь, старуха Лоухи развела огонь, кинула в него куски высушенной кожи ядовитых гадов и принялась нашептывать заклинания, чтоб все змеи, если встретят героев на пути, обвивались вокруг их ног и кусали их.

Затем вспомнила Лоухи о том зелье, что она варила для дикого зверья. Запах его возбуждал жуткий аппетит, и если бы его учуяли ее домашние волки, то не напаслась бы она корма для этих зубастых сторожей. И вылить зелье было нельзя, так запах быстрее разнесся бы по округе.

И тогда сказала Лоухи своей дочери Ауликки:

— Ты славная волшебница, ты умеешь ходить по радуге. Возьми-ка ты горшок с моим зельем и отнеси его подальше от дома и от всей Похъёлы. Оставь зелье где-нибудь в лесу, но не думай его проливать.

Так и  поступила Ауликки — унесла зелье и вскоре вернулась домой.

А потом увидела Лоухи настоящее диво: со всех сторон стекались в ее хозяйство змеи, но никого не кусали, а снимали с себя старые шкурки, скидывали их в одну кучу, а потом уползали назад. Выполнили Вяйнемёйнен и Ильмаринен вторую ее волю. Когда же они вновь появились в Похъёле, сказала им Лоухи с суровым видом:

— Как вижу, и со вторым моим заданием вы справились. Тогда слушайте третью мою волю. Хочу я, чтобы со свету исчезли все комары. Чтобы ни одного комара не осталось.

Хотел было  Вяйнемёйнен и Ильмаринен что-то возразить, но передумали. Ушли они со двора, а Лоухи схватила свою колдовскую метлу и начала по двору пыль мести. Метла эта была особенная, Лоухи сама ее изготовила из молодых березовых веток и ствола, сплела самые сильные заклинания и вдохнула чародейскую силу в этот предмет, так что метла с полуслова понимать стала, чего от нее хотят. Могла эта метла и в воздух подниматься и переносить свою хозяйку туда, куда она пожелает. Вот и теперь нашептывала Лоухе метле заклятья, чтобы все комары из лесов и болот собрались в тучу и выпили из  Вяйнемёйнена и Ильмаринена всю кровушку.

И вдруг во двор вбежал Ильмаринен. Забыл он, дескать, котомку свою. Увидел он метлу в руках Лоухи и будто что-то почувствовал. Подошел и взялся за магический предмет.

— Дай-ка, я тебе мести помогу.

Лоухи не хотела отдавать метлу зятю, попыталась ее спрятать, но Ильмаринен не отступал. И разве против силы кузнеца она, слабая женщина, могла что-то сделать? Забрал  он метлу и ушел. Лишь бы не догадался, как ее использовать можно.

С волнением дожидалась Лоухи зятя и его знаменитого друга. Гадала, справятся ли они с третьим заданием столь же легко, как и с первыми двумя. И успело ли ее заклинание подействовать на комаров? Шло время, а болотные кровососы вели себя так же, как и обычно, никаких перемен не наблюдалось. И зять все не возвращался.

Зато появился кое-кто другой. В воздухе внезапно что-то засвистело, налетел ветер, и во двор по воздуху на чудесных лыжах въехал известный лыжный мастер Кауппи.

Кауппи Люликки был знатным красавцем. Широко известны были его лыжи, носившие быстрее ветра по снежным дорогам и зимним сугробам. Однако воздушные лыжи, несущие над осенним лесом, хозяйка Похъёлы видела впервые. Вышли они вместе с дочерью во двор посмотреть на это диво. Кауппи вежливо поклонился и сразу перешел к делу.

— О, великая хозяйка Похъёлы, — начал лыжный мастер, — прибыл я просить руки твоей дочери, прекрасной Ауликки.

Сурово посмотрела на него Лоухи, а дочь взглянула с интересом.

— Много кто просил руки моей дочери, — ответила хозяйка Похъёлы. — Что ты скажешь, чтобы выбрали мы именно тебя?

И начал Кауппи рассказывать, какой он умелый мастер и как богат, как ценят его люди и как любят девушки. И подумала Лоухи, что от скромности этот парень не страдает.

— Мы и сами не бедны, — сказала она. — Чудесная мельница Сампо дает нам и пищу, и золото, и изобилие. Если станешь ты моим зятем, то получишь и сам немало с приданым. Но что ты сам отдашь за то?

— Да, что именно дашь ты? — поддержала мать Ауликки.

Не понял Кауппи, о чем на самом деле спрашивали его. А спрашивали его Лоухи с дочерью о заботе и любви.

— А я могу отдать эти лыжи, на которых я сюда прилетел. Много дней я мастерил их этими руками. Ни у кого на свете нет больше таких лыж. За эти лыжи принять можно лишь достойную плату.

«Самовлюбленный хлыщ», — подумала Лоухи и ответила сурово: 

— Я дам тебе за них много золота. А что касается остального, то пусть Ауликки решает.

И отправилась хозяйка Похъёлы к медной скале за золотом, что мельница Сампо должна была уже намолоть. Когда же она вернулась, не увидела дома ни дочери, не её жениха. Верно, ушли они куда-то на прогулку. Глянула Лоухи на небо и увидела огромную радугу, уходящую другим концом куда-то на юг. Сразу поняла она тогда, что не стоит дочери дождаться. Отправилась Ауликки гулять по небу и облакам.

Лоухи принялась хлопотать по хозяйству. Не чаяла она так много в этот день сделать , но день всё длился и казался бесконечным. Наконец солнце стало клониться к закату, исчезла и радуга на небе, но Ауликки домой всё не приходила. Лоухи начала уж беспокоиться.

Время шло к полуночи, когда прибежали к Лоухи её слуги и сказали, что у ворот стоят какие-то люди — муж с женой и дочка. Хотят они с хозяйкой Похъёлы поговорить.

Лоухи подумала, что если кто-то постучался к ней посреди ночи, то дело не может быть неважным, и вышла она к гостям.

Была это деревенская семья Хювяриненов. Пекка, почтенный глава семьи, сообщил, что говорить он пришел о комарах, а его дочь Анна-Кайса якобы знает, как от них избавиться.

Лоухи сразу вспомнила о Вяйнемёйнене и Ильмаринене, которые всегда придумывали какую-нибудь хитрость, чтобы выполнить данное им задание. Наверняка эти крестьяне — часть новой хитрой затеи. Чтобы разобраться, что к чему, пригласила она Хювяриненов войти.

— Пришли мы к тебе, хозяйка Похъёлы, чтобы рассказать, как изгнать комаров их твоего хозяйства, — сказал Пекка. — Слышали мы, что совсем извели тебя комары. Так вот, знаем мы секрет и готовы тебе сообщить. Только не обессудь, прямо сейчас не можем тебя от беды избавить. Зелья у нас мало. Могло бы больше быть, но украли у нас. Но если кто придет к тебе с этим зельем, знай, что оно краденное. А секрет его приготовления только Анна-Кайса знает.

С этими словами дочка Хювяринена закивала головой.

— Украли зелье от комаров? Зачем же его красть? — удивилась Лоухи.

— Так известно зачем. Ты же обещала тому, кто избавит тебя от лесных кровососов, отдать свою дочь в жены и мельницу Сампо в придачу.

— Что?! — возмутилась Лоухи. — Во-первых, не обещала я руки своей дочери за комаров. Дочь моя сама вольна решать, за кого ей выходить. Во-вторых, если и обещала кому Сампо, то не вам. А с кем у меня уговор, не ваше это дело. А в третьих, с чего вы взяли, что заели меня комары? Я и сама могу в комарами справиться заклинаниями и колдовством. Неужели не слыхали вы, какая я сильная чародейка?

— Слыхать-то слыхали, — встряла в разговор жена Пекки Тиина, — только отчего тогда мельницу Сампо за комаров обещаешь отдать?

Лоухи уже ничего не понимала. Откуда взялись эти наглые крестьяне? Ильмаринен ли прислал их, чтобы тёщу изводить?

Чем дольше Лоухи общалась с Хювяриненами, тем меньше понимала. Наконец она воскликнула:

— Я сейчас покажу, что я и без вашей помощи справлюсь!

В комнате летало несколько комаров, но в начале осени не надоедали они людям так, как в начале лета. Но даже на них можно было что-то показать этой деревенщине.

И тут домой вернулась Ауликки, спокойная, но немного уставшая. Присоединилась она к разговору и стала наблюдать за странными гостями.

Лоухи принялась читать заклинение. Хотела она сделать так, чтобы в комнате комары собрались в целую тучу, а потом улетели прочь… Но у нее почему-то ничего не выходило. Не действовали проверенные слова заклинания.

Хювяринены с удовлетворением наблюдали неудачи великой колдуньи.

— А давайте я попробую! — воскликнула Анна-Кайса.

С этими словами она вынула из кармана маленький мешочек, высыпала из него в плошку пахучие травы и подожгла от свечи. Комната наполнилась едким дымом, от которого летавшие комары и мошки стали жаться к стенке.

Посрамленная Лоухи шепнула своей дочери:

— Уведи отсюда эту девицу.

Ауликки сразу все поняла, ласково взяла под ручку Анну-Кайсу и вывела из дома.

— Я вижу, что средство ваше действенно, — сказала Лоухи Пекке и Тиине, — но е нужно мне оно. И не отдам я за него мельницу изобилия. Зря вы сюда пришли. Кто же рассказал вам, что готова я на сделку?

— Вилле Хуттунен рассказал, — призналась Тиина.

Лоухи не слышала никогда об этом человеке. Стала она расспрашивать про него, чтобы понять, как связан он с Ильмариненом или Вяйнемёйненом, но ничего не добилась.

— Оставайтесь здесь до утра, — сказала она. — А утром отправляйтесь к себе домой. И скажите вашему Хуттунену, чтобы он неправду про меня не рассказывал. А то я же и рассердиться могу.

Было уже за полночь, когда над домом и двором Лоухи раздался тревожный волчий вой. В тот же миг из разных уголков хозяйства донесся шум и крики. Лоухи и ее гости выскочили из дома и увидели мечущихся по двору и рычащих волков. Работники Лоухи попрятались, кто где мог. Дикие хищники, которые должны были верно служить хозяйке Похъёлы, теперь сеяли ужас и несли разрушения.

Лоухи поискала глазами дочь, но не увидела ее нигде. Верно, ушла она далеко с Анной-Кайсой. Хювяринены же стали звать свою дочь, но она не отзывалась.

Чтобы успокоить взбунтовавшихся волков, Лоухи снова обратилась к своему колдовскому мастерству, но ни одно из ее заклинаний не имело успеха.

«Что же это такое? Ни на комаров, ни на волков слова не действуют!» — подумала она. Нужны были иные средства.

Волки уже покинули двор и умчались куда-то в окрестные леса. Лоухи было тревожно за Ауликки, которая могла попасться хищникам на пути. Тогда она вышла со двора и побежала к стражникам, охранявшим медную скалу с мельницей Сампо.

Стражники и сами были встревожены отдаленными криками и воем, но без приказа хозяйки не могла покинуть свой пост. Получив такой приказ, они двинулись на охоту за волками. Но разве можно подстрелить зверя и тусклом свете полной луны?

Лоухи же поспешила к своему дому и на дороге, связывающей двор и медную скалу, она вдруг встретила трех женщин-чародеек — хозяйку Тапиолы Миэликку, ее дочь Тыыникку и кузину Хонгатар.

— Это вы заставили волков взбунтоваться? Зачем вы явились сюда? — грозно спросила Лоухи. — Всем известно, что звери слушаются лишь хозяев Тапиолы.

— Нет, Лоухи, — спокойно ответила Миэликки. — Клянусь, я пришла в Похъёлу лишь за дочерью. Ее же саму беспокоят лишь дела сердечные. Да, волки служили тебе по моей просьбе, но тебе ли не знать, насколько ненадежные они слуги. Как волка ни корми, он все в лес смотрит. Я могу усмирить этих зверей. Но прошу тебя, не пытайся больше их приручать и усмирять. Волки не псы, они вольные животные.

Согласилась со всем Лоухи. И тогда Миэликки призвала всех волков и велела им отправляться в большой загон для скота, что находился неподалеку от двора.

— Пусть волки пока там посидят, но обещай, Лоухи, что завтра ты их выпустишь на волю на все четыре стороны.

Лоухи пообещала. Она предложила хозяйке Тапиолы и ее спутницам переночевать в доме, а сама ушла закрывать загон, где уже собралась волчья стая. Закрывался загон не только на засов, но и на заклинание. Без него никто не смог бы этот  засов сдвинуть. Всё получилось у хозяйки Похъёлы, значит, не растеряла она свою колдовскую силу.

После этого пошла Лоухи искать свою стражу, чтобы отменить свой приказ и вновь собрать у медной скалы. Искала она между прибрежных скал и в зарослях можжевельника, собрала всех охранников и только потом отправила к дверям в пещеру в медной скале. И вдруг услышала она в зарослях разговор.

— И что мне делать, отец? Чуть не выдал нас с тобой волчий вожак. Посмотрел он на нас троих и сказал, что все мы из семьи хозяев Тапиолы. Откуда он только знает?

— Животные многое замечают, что люди не знают, Нюрикки. Я скажу Суси, чтобы он осторожней был.

Лоухи выглянула из-за ветвей. На поляне между можжевельником стоял сам Тапио, а рядом с ним юноша, которого она точно не знала как сына хозяина Тапиолы. Он держал под уздцы прекрасного вороного коня, наделенного волшебной силой.

— Так вот кто волков на мое хозяйство натравил! — грозно сказала Лоухи, выходя на поляну. — Вы мне заплатите за это! И тайну вашу все вокруг узнают.

Испугались Тапио и Нюрикки.

— Что хочешь ты за молчание? — холодно спросил Тапио.

— Отдайте мне этого коня. И тогда я буду молчать, что есть у тебя сын, Тапио, о котором, кроме нас, знают только волки.

Нюрикки согласился и передал коня Лоухи.

— Идите ко мне в дом, — сказала примирительно хозяйка Похъёлы. — Там жена твоя, Тапио, со своей кузиной. И дочь ваша.

Успокоился  хозяин Тапиолы и ушел вместе со своим внебрачным сыном к дому. Сама же Лоухи взяла под уздцы коня и отвела его к дальнему каменному  утесу. Была в этом утесе пещера с решеткой и замком. Туда и закрыла она чудесного коня. А что это за птица, решила она утром разобраться.

Лишь после этого вернулась она на свой дом. Были там уже и Ауликки, и все семейство Тапио, и Хювяринены. И даже последний жених Ауликки Кауппи. Сидел он раненый на дворе, а возле его больной ноги колдовал известный лекарь Тури Палвойнен. Его-то сюда как занесло?

Работники убирали двор после волчьего бунта, кто-то лечил свои раны снадобьями Палвойнена.

И так как была уже половина второго ночи, у Лоухи уже не было сил. Легла она спать.

Утром над хозяйством Лоухи разнесся жуткий крик. Это первые работники и слуги, выйдя во двор, обнаружили, что он полон разнообразных змей. Они переползали из угла в угол, скручивались в клубки и так обвили колодец, что даже невозможно было его увидеть.

Всем обитателям поместья пришлось бежать со двора.

Лоухи приказывала змеям вернуться на болота, но они не слушались ее.

Покинувшие хозяйство люди принесли и другие печальные вести. Загон для скота был открыт, ворота разбиты и даже опоры изгороди в нескольких местах разрушены. Не помогли заклинания и замки. Волки сбежали. Да черт с ними, с волками. Каменный утес недалеко от загона просто исчез. На его месте осталась огромная бесформенная куча песка. И часть утеса на берегу обрушилась в море.

Но не это была главная утрата. Но не это была главная утрата. Вскоре Лоухи сообщили действительно трагическое известие.

Похищена мельница Сампо.

Стража у ворот спала, а девять хитрых замком, запертых на заклинание, были открыты. В пещере на месте Сампо  осталась лишь деревянная труха — то, во что превратились державшие Сампо корни. Тут точно не обошлось без колдовства.

И Лоухи сказала, что она может вернуть Сампо колдовством.

Она отправилась на поляну среди можжевельника, где ночью видела Тапио, и принялась колдовать. Она произносила слова волшебных заклинаний, которые были призваны обратить всю силу волшебных вещей на поиски похищенной мельницы Сампо. Лоухи заклинала, чтобы все, кто волею судеб оказался в ее владениях, поведали правду и честно признались в том, что делали минувшей ночью и, главное, кто из них вор. Наконец, призывала Великая колдунья саму мельницу Сампо вернуться на прежнее законное место.

Вдруг хозяйка Похъёлы почувствовала, что все слова её заклятий натыкаются на мощную стену и не могут пробиться дальше. Все ее попытки колдовать оказываются тщетными. Лоухи знала, что так бывает, если сильнейшие её заклинания прочесть наоборот. Значит, кто-то обладавший колдовской силой сумел обратить силу её волшебства против неё самой. Теперь должно было пройти немало времени, прежде чем любое её колдовство относительно Сампо получит силу. Теперь в Похъёле не осталось ни одного волшебного средства, которое могло бы помочь найти Сампо, а это означало, что искать похитителя мельницы изобилия надлежит не волшебством, а иным способом, как это делают обычные люди, не обладающие магической силой.

Лоухи вышла на дорогу и увидела малыша Сампо Пеллервойнена.

Этот малыш был не так прост. С виду он казался ребенком, но на самом деле ему было уже очень много лет. В те стародавние времена, когда Вяйнемёйнен только сажал леса, его видели несущим корзину с семенами. Просто хитрец не хотел взрослеть, ведь детям очень многое прощается.

Лоухи помнила, как однажды  он появился у нее во дворе с волшебной табакеркой Ловиатар. Хозяйке Похъёлы была знакома эта вещица. Она была сделана из карельской березы, с дивным узором и хитрым замочком. Табачок же, стоило его понюхать, моментально переносил в далекие южные края, на остров, где живет чудный лекарь Тури Палвойнен. Правда, была у этой табакерки одна хитрость, которая защищала ее от воровства. Тот, кто нюхал табачок без спроса, переносился прямиком в Похъёлу. А если табакерку дважды подряд украсть, то она и вовсе могла сломаться. И если шалун Сампса стоял теперь посреди двора Лоухи, недоуменно теребя в руках табакерку, то сомнений не было, что добыл он ее нечестно.

— Вижу, что понюхал табачку из Маналы, — рассмеялась хозяйка Похъёлы. — Хотел на чудесный остров попасть? Знаю я эту вещицу. Знаю и вижу, что не добром она тебе досталась, взял ты ее без спроса. Неужели не знаешь ты, что табакерка из Маналы переносит к лекарю Тури лишь того, кому ее добровольно отдали. Остальные же попадают ко мне, в Похъёлу.

Стыдно стало малышу Сампсе. Нечего ему было сказать. Он вновь понюхал табачку и исчез.

Случилась эта история уже давно, но теперь, увидев Сампсу в Похъёле, Лоухи почему-то ее вспомнила.

И теперь глядя на Сампсу, она готова была его обвинить в том, что он загасил ее заклинания.

— Это ты, маленький мерзавец, мешаешь мне искать Сампо?!

Но тот все отрицал.

Задрожала земля, и из-за утесов появился великан Випунен.

— Оставь мальчишку. Скажи лучше, не у тебя ли мои струны?

Лоухи с недоумением посмотрела на Випунена…

СТ: 1) Общая с Ауликки — козни против просителей Сампо — Вяйнемёйнена и Ильмаринена.

2) Общая с Тапио и Нюрикки — шантаж.