Под священной горой Меру, в подземном городе Бхогавати жила семья нагов — красавица Нидхи и мужественный Панинат. У Нидхи и Панината было два маленьких сына-погодки — Ракеш и Лал

Некогда Бхогавати был великим и могущественным городом, полным богатств: золота и драгоценных камней. Правил в нем царь Васуки, и была у него сестра Манаса, рожденная от Шивы. Ее рождение было настоящим чудом.

Однажды Кавья, мать царя Васуки, слепила прекрасную статую девушки, к которой Шива воспылал страстью. Из пролившегося семени появилась Манаса. Он захотел с ней сблизиться, но Манаса отказалась, ссылаясь на то, что она его дочь. Покоящийся на шее Шивы змей Васуки признал ее своей сестрой и наделил способностью излечивать от яда. Шива забрал Манасу с собой на Кайлас, но Чанди, жена Шивы, невзлюбила ее и ревновала. Поэтому Шива вынужден был отослать свою дочь в Бхогавати, а чтобы она не тосковала, отправил с нею Нету — сестру Манасы, рожденную из слез Шивы. так дочери Шивы стали жить при дворе Васуки.

Наги — волшебный народ полулюдей-полузмей, Уважаемый богами и почитаемый людьми, могущественным и сильным. Однако пришла беда. Злобный царь Джанамеджая поклялся истребить всех змей. И так как наги сами были полузмеями и могли приобретать и человеческое, и змеиное обличье, то и они были объявлены царем врагами. Джанамеджая собрал своё воинство и двинулся на Бхогавати совершать обещанное жертвоприношение.

 Великий город нагов был хорошо защищен — все входы в подземные залы Бхогавати были завалены камнями, оставались небольшие тайные проходы, через которые наги держали связь с внешним миром.

Однако мало кто из нагов знал, что Бхогавати был обречен. Сам Брахма предсказал, что город падет, а народ нагов будет истреблен, но спустя годы возродится благодаря сыну Манасы — Астике, рожденному в браке от мудреца Джараткару.

Дети Нидхи и Панината тогда были совсем маленькими — Ракешу не было и трех, а Лалу — двух. И Панинат, чтобы спасти жену и детей, вывел их тайными подземными тропами из города, а сам остался в рядах защитников. Теперь Нидхи с детьми предстояло жить среди людей и прятаться.

Бхогавати держался около девяти месяцев, Войска Джанамеджайи долго не могло сломить его оборону. Однако враги внезапно получили сильное подкрепление и усилили натиск. Город уже не мог устоять. Все каменные укрепления разлетелись в пыль. Войска Джанамеджайи ворвалась в истерзанный город. Разъярённые воины Джанамеджайи стали истреблять всех нагов и змей. В неравном бою погиб и сам царь нагов Васуки. Никому из защитников города не удалось выжить, но они успели спрятать и увести из города часть своих женщин и детей, которые, как Нидхи и ее дети, обрели человеческий облик и стали неотличимы от людей.

Когда о случившемся узнал Шива, он пришел в ярость, он тут же отправился к горе Меру, чтобы самому убедиться в гибели Бхогавати. Увиденное привело грозного бога в отчаяние. Его гнев и ярость обрушились на войско Джанамеджайи. Шива вырвал у себя пучок волос и бросил его о землю. Из пучка появился родился ужасный тысячерукий демон Вирабхадра. Он был так высок, что доставал до неба, лицо его было темнее грозовой тучи, а три глаза пылали огнем. Демон преследовал войско Джанамеджайи до края земли, а затем обрушил его в океан. Вирабхадра так бушевал, что перепахал всю землю вокруг горы Меру, и все пути в Бхогавати оказались стерты. С тех пор никому не удавалось найти дорогу в город нагов.

Когда демон наконец ушел, Нидхи захотела вернуться в Бхогавати, чтобы отыскать Панината, если он еще был жив. Взяв на руки Ракеша и Лала, она отправилась к горе Меру, но никак не могла приблизиться к ней, потому что из-за Вирабхадры все дороги были разорваны глубокими ущельями и оврагами. Потому Нидхи пришлось искать другой путь. Она протискивалась между скал и камней, стремясь увидеть впереди себя вершину, но все время что-то заслоняло ее взор. Нидхи уже начала сомневаться, в правильном ли направлении она идет.

И тогда нагайна забралась на высокий утес над рекой, остановилась, закрыла глаза и попыталась представить Меру мысленным взором, и тут же услышала в голове голос Панината:

— Любимая, не ходи в Бхогавати. Там ты увидишь лишь разорение и не найдешь меня живым. И не смотри на гору до заката. Гора зачарована. Если глянешь, потеряешь память.

Дух Панината предупреждал свою супругу об опасности. Нидхи широко раскрыла глаза, обратила лицо к небу и увидела плывущую на облаке богиню Чанди.

— Что случилось с горой Меру? — громко воскликнула нагайна. — Почему на нее нельзя до заката смотреть?

Лицо Чанди побледнело. Богиня привстала на облаке, подняла руку и пустила в Нидхи сгусток чар.

И нагайна почувствовала, как природная волшебная сила покидает ее. Земля резка приблизилась к ее лицу, и через мгновенье Нидхи поняла, что превратилась в белую кобру, без возможности обернуться человеком. Ракеша и Лала чары Чанди не коснулись, мальчики сидели на земле и плакали, а нагайна только смогла ласково обвиться вокруг них. Нидхи пыталась им что-то сказать, но слова не выходили, слышалось только шипение.

И вдруг малыш Лал неосторожно подполз к краю утеса и покатился по крутому склону вниз. Нидхи, не раздумывая кинулась за ним, пытаясь остановить его падение. Сил у змеи было немного, она лишь сдерживала и смягчала неудержимое скатывание вниз. Лал упал и сильно поранил себе ногу. Нидхи прижалась к сыну, пытаясь хоть чем-то ему помочь. Сначала он плакал, потом тихо стонал, а потом обессиленный умолк. Нидхи не знала, что делать. Ракеш оставался наверху, но бросить Лала она не могла. Необходимо было найти кого-нибудь, кто оказал бы малышу помощь, но разве люди послушают кобру?

В отчаянье Нидхи поползла к реке и, к счастью, увидела бедно одетую девушку, которая стирала белье. Как смогла, нагайна дала понять девушке, что ей нужна помощь, и позвала за собой в кусты, где лежал раненый ребенок. Девушка схватила малыша, положила в бельевую корзину и отнесла к себе домой, а потом позвала на помщь старую знахарку. Убедившись, что Лал попал в заботливые руки, Нидхи вскарабкалась на утес, чтобы заняться своим вторым сыном... но к несчастью, Ракеша нигде не было. Долго его искала Нидхи, но так и не нашла. Оставалось лишь надеяться, что старший сын ее не погиб, а попал в хорошие руки.

Нидхи вернулась к тому дому, куда отнесли Лала. Семья взявшая его на воспитание, была очень бедной, но доброй и заботливой. Нидхи осторожно наблюдала со стороны за Тарой и Лакшитом — так звали девушку, позаботившуюся о Лале и ее мужа, а также за их сыном Ашокой, мальчиком лет семи. Все они были достойными людьми, и Нидхи была спокойна.

Постепенно нагайна научилась в змеином облике говорить на человеческом языке, правда, тихо и шепотом. Но большего и не требовалось.

Однажды, когда Лалу было уже четыре годика, она проползла в дом, пока все спали, и нежно обвилась вокруг него. Мальчик не испугался, не заплакал и никого не разбудил. Он словно почувствовал, что она ему родная, и обхватил ее своими ручками. Нидхи не хотела смущать сына, который уже считал Тару и Лакшита своими родителями. Она не призналась Лалу в том, что она его настоящая мать. Нагайна обвилась вокруг его шеи и ласково зашептала на ухо:

— Не бойся меня. Я твоя помощница и опора. Меня зовут Нидхи. Я научу тебя искусству, благодаря которому ты не будешь голодать. Ты еще мал, но я научу и твоего старшего брата. Вы вместе будете выступать на площадях и играя на дудочке заставите танцевать змей. Не бойтесь их, они будут послушными, они будут подчиняться моей воле.

Лал прижался к Нидхи, и так и уснул. Потом он ненадолго пробудился, словно от кошмара, но нагайна сумела успокоить его.

Утром Лал рассказал о случившемся Ашоке, и тот согласился на уроки. Вечером Нидхи привела двенадцать прирученных и послушных ей змеек и велела им залезть в большой горшок. Ашоке она вручила дудочку и велела играть на ней. В такт мелодии из горшка стали появляться змейки и танцевать.

Потом Нидхи стала учить играть на дудочке и Лала, но он был слишком мал, и у него плохо выходило. Тогда Нидхи предложила малышу просто держать змеек в руках и играть с ними.

Первое представление состоялось через несколько дней. Публика была так поражена зрелищем, когда два ребенка играючи заставляли повиноваться себе дюжину ядовитых змей, что не пожалела денег. С этих пор выступления братьев имели колоссальный успех. Много раз взрослые люди пытались выведать у братьев их секрет, но Нидхи строго велела детям молчать. о том, что она разумна и владеет человеческой речью. Ведь с противном случае всех ждут великие несчастья. И братья сдержали слово, ничего не рассказав ни родителям, ни ни их дочери Арти, которая появилась на свет через год, ни тем более чужим людям.

Ашока и Лал стали известными уличными артистами. Со временем они научились не только представлять трюки со своими змеями, но и показывать фокусы. Через несколько лет к ним присоединилась Арти. В их небольшой труппе она пела и танцевала. Нидхи часто приползала на выступления и тоже участвовала в трюках.

Нидхи много лет ездила с Лалом, Ашокой и Арти по базарам и ярмаркам, выступала на глазах публики и следила, чтобы маленькие змейки, живущие в большом глиняном горшке, вели себя тихо и слушались своих факиров. Нидхи была спокойна оттого, что Лал всегда находился рядом, а если он и испытывал какие-то трудности или пытался совершить какую-то глупость, она всегда могла ему помочь или предостеречь от неосторожного шага.

Но в этот раз Нидхи материнским сердцем почувствовала что-то неладное.

Арти уже года полтора встречалась с Роханом, приличным молодым человеком из Андхры. Он был из богатой семьи, и потому Нидхи знала, что вряд ли его родители согласятся на его брак с Арти, однако она считала, что молодые люди должны сами решать свою судьбу. И вот теперь Рохан приехал в Кагарию какой-то взволнованный и тут же пошел секретничать с братьями.

Нидхи не удалось во всем разобраться сразу, но она наблюдала, как переживала Арти и как молодые люди о чем-то секретничали. Наконец они собрались и отправились в Андхру на ежегодную большую ярмарку.

В этой поездке не было ничего удивительного. На день весеннего равноденствия подобные ярмарки проводились в разных городах и селениях, и год от года братья меняли места своих выступлений. Но сейчас то, что они собрались именно в Андхру, насторожило Нидхи.

Прибыв на место, они почему-то не стали искать место ночлега, а сидели почти до ночи где-то на окраине, пока их не нашел некий парень по имени Камал и не отвел в один пустующий, но богатый и хорошо прибранный дом. Там они расположились в одной из комнат. Молодые люди продолжали о чем-то шептаться, куда-то уходили, оставив горшок со змеями в доме. Лал, Ашока и Арти что-то затевали.

Нидхи в один из вечеров подползла к сыну и спросила, что происходит, но Лал не захотел ей отвечать.

Но вот наконец однажды вечером Ашока решил поделиться с Нидхи своими планами.

Ашока, Лал и Арти прибыли в Андхру не случайно, а на свадьбу. Родители Рохана решили женить его на соседской девушке Пратиме. Ни Рохан, влюбленный в Арти, ни Пратима не хотят этого брака. Потому жених договорился с братьями Арти сорвать свадьбу. Сам Рохан сейчас сидит под замком, а связь с ним поддерживается через Камала.

Братья не придумали ничего лучше, как использовать в своем плане змей. В качестве артистов они придут на церемонию, но не будут выступать, как обычно. По сигналу дудочки они заставят не только змей из горшка, но и всех окрестных змей расползтись по дому жениха и дому невесты. С этой целью они обследовали все щели и закоулки в обоих домах. Где не смогли это сделать сами, помог Камал.

И теперь Ашока просил Нидхи, чтобы она велела всем окрестным змеям прийти на помощь влюбленным.

Нидхи выслушала план Ашоки и зашипела от возмущения. Мало того, что ей этот план не открыли с самого начала, решили все самостоятельно, без нее, так они еще и подвергают опасности всех местных змей. Люди, испугавшись нашествия змей, начнут убивать их. Сколько невинных существ погибнет в этой мясорубке, неизвестно. Нидхи любит Арти, но ради ее любви жертвовать близкими ей существами она не может.

Нидхи резко отказала Ашоке и высказала всё, что она об этом думает.

Братья замолчали.

— А если мы будем действовать как-то осторожно? — предположил Лал, но Надхи еще раз сказала решительное нет.

Ашока, однако, не хотел отступать. План был утвержден, и всё было подготовлено. Нидхи не хотела продолжать разговор и уползла. Остановить братьев она была не в силах. Лал и Ашока владели искусством общения со змеями и могли и без ее помощи заставить их участвовать в этом самоубийственном представлении. Поэтому Нидхи решила привлечь на свою сторону Лакшита и Тару.

Утром Нидхи двинулась в пути и доползла до Кагарии только к середине следующего дня. Измученная она вползла в дом, но оказалось, что на месте только Тара. Лакшит уехал на несколько дней по делам. Нидхи собралась с духом и впервые заговорила с Тарой по-человечески.

— Тара, помоги мне. Нашим детям грозят неприятности. Они могут совершить непоправимую ошибку. Они сейчас в Андхре. Их надо спасать.

Тара, конечно, удивилась, но потом она налила Нидхи молока, а потом положила ее в корзину и отправилась пешком в Андхру спасать своих детей.

Они уже подходили к селению, когда увидели заплаканную Арти, которая сидела на дороге. Тара кинулась к дочери и узнала от нее о несчастье, которое случилось с Ашокой. Он пострадал от змеиного укуса и теперь умирал от яда.

Нидхи удивилось, как такое вообще могло случиться. Она не только с детства учила братьев обращаться со змеями, но и заговорила их от нападения змей. Ни одна змея не осмелилась бы ослушаться бывшей нагайны.

Арти отвела Тару в пастуший домик. Девушка так плакала, что Камал, встретив ее, тут же куда-то увел, и в доме с умирающим Ашокой остался только Лал. Тара кинулась к сыну, лежавшему без сознания, и Нидхи тоже высунула голову из корзины...

— Уходи, это ты отравила Ашока, — раздался гневный голос Лала.

Нидхи окаменела от такого чудовищного и несправедливого обвинения. Она попыталась что-то возразить, но Лал и слушать не хотел.

— Это ты, — повторил он. — Ашока тебя видел.

Тара попыталась защитить Нидхи, сказав, что последние сутки она была вместе с ней, но все было тщетно. Нидхи было чудовищно горько и обидно слышать обвинения от своего сына, а более всего то, что он не принимал никаких оправданий. И все же комната с умирающим братом была не лучшим местом для спора. Поэтому Тара, не выпуская из рук корзины, ушла и села в стороне. Она прижала ладони к лицу и начала горько плакать.

Прошло не так много времени, и Нидхи, высунувшись из корзины, увидела четырех женщин, идущих к пастушьему домику. Две из них были молоды, третья — постарше, а четвертая... Нидхи просияла от радости. Нет, она не могла ошибиться! Четвертой была сама Манаса, дочь Шивы и сестра покойного Васуки. Та самая Манаса, повелительница змей, которая могла одним прикосновением излечить от любого змеиного яда.

— Радуйся, Тара! — сказала Нидхи. — Пришло спасение, Ашока не умрет. Я вижу ту, которая способна его излечить.

Тара с надеждой посмотрела на идущих женщин, а потом взяла корзину с Нидхи и тоже пошла к домику. Она встала на некотором расстоянии, не решаясь входить внутрь.

И действительно, не прошло и часа, как на пороге дома появился Ашока. Хоть он и был слаб, но стоял на ногах. Тара облегченно вздохнула.

Рядом с ним были Лал, Арти, Рохан и Камал, и пришедшие на помощь женщины. И Тара, помня об обиде, не стала подходить ближе. Она просто теперь была спокойна, что ее сыну не угрожает опасность.

В день весеннего равноденствия Тара и Нидхи расположились недалеко от домов Ману и Вазу, в надежде, что в нужный момент они успеют вмешаться и остановить истребление змей или даже убедить детей не предпринимать таких рискованных поступков. Обе они: и белая кобра, и Тара по-прежнему были обижены на братьев, однако Лал и Ашока всё равно оставались для них детьми. И вдруг Тара и Надхи услышали чей-то крик. Он исходил от небольшого строения, которое семья Ману использовала для хранения продуктов.

Погреб был устроен в глубокой каменной расселине. Там среди камней было достаточно прохладно, чтобы хранить продукты. В погреб даже можно было спуститься по специально сооруженным ступенькам, но лестница эта находилась за замком в надстроенном над погребом помещении. Впрочем, строение это не полностью закрывало собой расселину, ее дальняя узкая часть оставалась под открытым небом, и через нее в погреб проникал дневной свет. Однако каменные стены были настолько отвесные и скользкие, что вряд ли бы кто-то мог туда проникнуть.

Тара подбежала первая и увидела, что к стоящему возле расселины дереву привязана верёвка, в которую вцепилась и изо всех сил пытается удержаться девушка. Тара попыталась вытащить девушку за руку, но та так крепко держалась за верёвку, что не решилась оторвать от неё руку и подать спасительнице. А чтобы вытащить девушку за одежду, Таре просто не хватило сил. И тогда она побежала за помощью в дом.

Нидхи же поняла что помощь просто может не успеть. Она вытянула свой длиный хвост и обвила им талию девушки, другим же концом своего тела она обернулась вокруг ствола дерева. Нидхи напряглась изо всех сил и вытащила девушку.

Она села на землю, пытаясь отдышаться. Увидев, как на помощь ей пришла разумная белая кобра, она ничего удивительного в этом она не нашла. Девушка уже знала, я что перед ней не обычная змея.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Нидхи.

— Я ничего, — ответила спасенная, — но там мой любимый, а вокруг много змей.

— Не бойся, они его не тронут.

И Нидхи зашептала на своём змеином языке приказ всем змеям не нападать на человека.

В этот момент со стороны дома появились Тара и родители девушки. Отец, увидев привязанную к дереву верёвку, разразился проклятиями. Он накинулся и на свою дочь, и на своего пленника, пообещав разобраться с ними как следует. А затем он потащил ее к дому. Нидхи поспешила спрятаться в кустах. Несчастная сопротивлялась, но против отца и матери у неё не было сил.

Нидхи тихо проползла по кустам до дома, куда отвели девушку. Отец и мать очень сильно ругали ее и велели сидеть в комнате и готовиться к свадебной церемонии. Это была Пратима Ману, которую выдавали замуж за Рохана, друга Лала.

Невесту привели в дом и из окна ее комнаты еще некоторое время доносился грозный голос отца.

Нидхи спряталась во дворе в углу, ожидая, что будет дальше. Но вот голоса в комнате затихли, а по двору кто-то прошел. Нидхи решила, что уже может заползти в комнату к Пратиме и поговорить с ней насчет несчастных змей и угрожающей им опасности.

Нидхи ошиблась, Пратима в комнате была не одна, а с матерью, которая, увидев ее, принялась кричать. К счастью, Пратима все сразу поняла, протянула Нидхи руки и попросила мать выйти, что та и сделала.

— Спасибо тебе, — сказала девушка. — Я знаю, ты не кобра, ты... зачарована.

— Верно, вшшшё так, — зашипела Нидхи. — Я нагайна, которую заколдовали и прокляли. Раньшшшше я имела человеческий облик и могла оборачиваться змеей по своей воле. Я могла быть полузмеей — женщиной со змеиным хвостом. Но по чьей-то могущественной воле я долгие годы живу в шкуре кобры, а человеческая речь дается мне с трудом.

Пратима внимательно посмотрела в глаза кобре, а потом погладила ее по белой чешуйчатой шкурке.

— Знаешь, я вижу эти чары, и они не слишком сильны. Мне кажется, я могу их снять и вернуть тебе прежний вид. Я чувствую, что во мне есть такая сила. Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала.

И с этими словами Пратима прижалась лбом к голове кобры и стала тихо напевать мелодию, что тут же рождалась в ее голове.

Нидхи почувствовала, как холодная кровь в ее жилах вновь обретает тепло. И вместе с этой теплой кровью по жилам разлилась магическая сила. Как много лет назад, Нидхи представила себя в мыслях женщиной — и вновь ею стала. Точно такой же, как была в тот момент, когда на вершине утеса встретила злую женщину на облаке.

— Меня зовут Нидхи, — представилась она. — Я благодарна тебе, Пратима, за то, что ты сделала. Я лишь хочу просить тебя защищать всех змей, каких тебе доведется встретить. Защищать и не давать их в обиду.

— Обещаю.

И в этот момент в комнату вошли отец и мать Пратимы.

— А где змея? — удивленно спросил Шандар.

Пратима и Нидхи переглянулись.

— Она уползла, — сказала Пратима.

Нидхи приветливо улыбнулась и произнесла:

— Не волнуйтесь, змея не причинит вреда вашей дочери. Я позабочусь об этом.

Пратима выглядела спокойной, и Нанда с Шандаром ушли в дом жениха.

Нидхи и Пратима нашли общий язык и общие темы для разговора. Они говорили о змеях, этих удивительных животных, о которых им обеим было известно больше, чем другим людям.

Заходил Шандар, чем-то озабоченный, но увидев улыбающуюся дочь, не стал ее ничем беспокоить.

— И всё-таки как же ты оказалась здесь? — спросила Пратима Нидхи.

— Я пришла сюда для того чтобы предотвратить одно несчастье. И здесь находится мой сын, это я скажу тебе по большому секрету и прошу никому этого не выдавать. Когда то у меня был ещё один сын, но он много лет тому назад потерялся.

Нидхи надолго замолчала, а потом продолжила:

— Я уже ведь тоже вижу, что ты, Пратима, тоже не дочь обычных родителей. Простой человек не может обладать такими способностями, как у тебя. На это способны лишь боги.

Пратима задумалась, она и сама не знала и сама откуда у неё такой дар.

И вдруг за окнами раздался какой-то шум.

— Сам Ганеша к нам пришел! Вместе со знахаркой Манишей! — восклицали все, кто собрался в доме.

И действительно, посреди двора сидел бог со слоновьей головой. Все домочадцы испуганно выглядывали наружу из-за дверей и окошек, но никто не решался подойти поближе.

Ганеша между тем сказал Манише:

— Здесь слишком много лишних глаз, а мне надо с тобой поговорить.

Он взял за руку знахарку и отвёл в хранилище семейных ценностей Ману. Через мгновение мз той же двери выскочил испуганный Шандар. Ганеша и Маниша пробыли в хранилище некоторое время и вышли. Затем Ганеша достал какой-то драгоценный камень в оправе и исчез.

Весть о том, что свадьбу Рохана и Пратимы посетил сам бог Ганеша, распространилась очень быстро по всей Андхре. Это было расценено как добрый знак и благословение свыше. Шандар нашёл Сварана и сказал, что нельзя больше тянуть и что нужно на начинать свадебную церемонию. В селение наконец вернулся брахман и пришел в дом Ману. Через некоторое время гостям, которые уже успели хорошо поесть, повеселиться и обсудить всех родственников и знакомых, вышел Арджун и объявил, что во славу богов и ради продолжение двух родов сейчас же начнётся свадебная церемония в доме его достославных соседей.

День уже близился к вечеру, когда в дом невесты торжественно прибыл брахман для совершения обряда. Под музыку, песни и танцы, через россыпь цветов Пратиму и Рохана повели к статуе Великой Дэви для совершения обряда поклонения.

Нидхи стояла возле комнаты Пратимы. Так ей было спокойнее и приятнее. Нидхи думала, что отсюда, из дальнего угла дома, ей проще будет общаться со змеями. Здесь меньше слышны призывные звуки дудочек Ашоки и Лала.

И вдруг со всех сторон, изо всех щелей, из каждого угла полезли змеи: большие и маленькие, тонкие и толстые, гладкие и пятнистые, шипящие и гремучие, ядовитые и безвредные. Змеи плотным кольцом окружили родню и знакомых брачующихся. В первый момент стояла мертвая тишина, но в глазах всех гостей застыл неописуемый ужас. Но стоило крикнуть одной женщине, как её вопли подхватили все остальные. Началась всеобщая паника, люди толкали друг друга, пытались убежать или забраться куда-нибудь повыше. Некоторые особо смелые хватали что потяжелее и кидали в рептилий. Змеи ползли сплошным потоком, и не было им конца и края.

И в тот момент, когда братья дали змеям сигнал, Нидхи встала посреди двора, подняла руки и произнесла: "Не слушайте, заклинателей. слушайте меня. Я ваша королева. Ползите назад". Змеи действительно послушались и поползли назад. Нидхи знала, что с этой поры они не будут больше слушаться Лала и Ашоку.

Но был еще кто-то. Тот, кто стоял рядом с хранилищем ценностей семьи Ману. Он тоже, пусть и неуверенно, но довольно успешно звал змей к себе.

Потребовалось время, чтобы отойти от шока. И когда гости вновь обрели дар речи, все заговорили о злой воле богов.

По приглашению Шандара все собрались и стали ждать решения родителей жениха и невесты. И если Иша и Арджун ни на чем не настаивали, то Нанда и Шандар были категорически против продолжения церемонии.

— Наша дочь Пратима не выйдет замуж на Рохана. Это неугодно богам.

Брахман кивнул головой, сказал, что поддерживает это решение, и ушел.

***

А утром над Андхрой и окрестностями разнесся громогласный голос Шивы.

— Найдите мне Атман-амулет! Я покараю того, кто мне его не отдаст.

Страшные тайны: 1) принадлежность к народу нагов; 2) происхождение Лала; 3) общая с Лалом и Ашокой — общение с ними на человеческом языке и уроки факирского мастерства.