25 августа 1994 года выдалось прохладным и отчаянно намекало на приближающуюся осень. Серо-синее небо казалось  ниже обычного и грозило обрушиться дождем на случайных прохожих, изо всех сил спешащих попасть домой.

Тем удивительнее было видеть, как к кирпичным стенам местной заброшки, бывшего завода-гиганта, выпускавшего резиновые изделия всех видов и назначений, стекались наглухо затонированные черные мерседесы и БМВ. Одинаково одетые люди, вооруженные до зубов, покидали машины и быстро скрывались за стенами Красного Треугольника.

Заставшие эту картину прохожие нисколько не удивлялись увиденному и лишь ускоряли шаг. Завтра в местных новостях снова расскажут о результатах кровавой разборки между поделившими город бандитами, а сейчас лучше унести подальше отсюда ноги. Тому, что огромный завод стал напоминать развалины старинного замка, тоже никто не удивлялся. Сколько таких производств схлопнулось по всей стране, рассказывать никому было не нужно. Рабочие, специалисты, ученые, служащие искали лучшей доли в других областях деятельности, чаще всего в торговле. О том, как она расцвела в последнее время, свидетельствовал один из стихийно возникших рынков недалеко от Балтийского вокзала, не единственный такой в городе, но один из самых крупных, в ларечно-амбарных лабиринтах которого можно было купить все, что угодно: от еды и одежды до машин, драгоценностей и наркотиков.  Какой-то бомж, которых теперь тоже можно было встретить в любой части города и в любое время суток в изобилии, протянул к выходящим из машины корявую руку с грязными ногтями и низко прохрипел:

- Эй, пацаны, дайте сигаретку.

На бомжа никто не обратил внимания. В микрорайоне царила предвечерняя тишина, и только с улицы Шкапина – самого мрачного места в городе, неблагополучного настолько, что казалось, здесь еще недавно была линия фронта – донеслись пьяные истерические визги, опять же мало кого удивившие и тут же растворившиеся в глухой тишине полуразрушенных зданий. Город засыпает.  

• К прочтению необязательно

• Маленький пояснительный словарик